Первые и Вторые. Первый сезон. Медведь
– Зачем иметь много денег? Я знаю, что такое деньги. Видела их у бабушки – это просто золотые кругляшки, и все! Мне хорошо живется в избе. Летом в ней прохладно, а зимой тепло.
Есть маленькая банька. Мы вкусно питаемся тем, что дает земля, – Забава была серьезна, но потом снова прищурилась. – Вот скажи мне, тебе удобно ходить в твоей одежде?
Тихомир оглядел себя как бы со стороны снизу вверх: узкие туфли, тесные брюки, рубашка с галстуком, жилет, сюртук, шляпа, перчатки. И развел руками.
Забава поняла его ответ, засмеялась и начала кружиться, отталкиваясь босыми ногами и разведя руки в стороны. Ее прямого покроя холщовое самотканое платье‑рубаха ни капельки не стесняло движений – ей было легко и свободно.
* * *
Тихомир решил высказать еще один аргумент:
– В городе много разных людей. Можно с ними общаться по интересам. А чтобы не было скучно, вечером можно ходить в театры или на балы.
Забава звонко рассмеялась:
– Мне никогда не скучно. Я могу запросто разговаривать с животными и деревьями, даже с водой. Только они все очень смешные!
Тихомир усмехнулся.
– О чем думает это дерево? – спросил он, указав на березу.
Забава подошла и, погладив рукой ствол, ответила:
– Ей жарко и хочется пить. Она старалась пустить корни глубже, но ей встретился большой камень, который стоит большого труда обойти.
– А о чем думает этот цветок? – вопрос Тихомира прозвучал иронично.
Забава наклонилась и, прикоснувшись к луговому раскидистому фиолетовому колокольчику, ответила тоненьким голосом, якобы подражая цветочку:
– Осторожно со мной! Видишь, какой у меня тонкий и слабенький стебелек. Вот и расту я на лугу среди трав, которые загораживают меня от ветра и дождя. А сейчас я буду опускать свои головки вниз к земле, потому что скоро солнышко будет заходить.
* * *
Тихомир рассмеялся, воспринимая ответы Забавы так, как будто девушка шутит.
– В городе есть университеты, в которых можно научиться многим наукам, изучить иностранные языки, – сказал Тихомир и, пока не воспринимая способности Забавы всерьез, добавил: – Ну, или просто школы, где учат читать и считать.
Забава загадочно улыбнулась и спросила:
– Какой иностранный язык у тебя самый любимый?
Тихомир, не задумываясь, пафосно ответил:
– Французский, который обязан знать каждый приличный дворянин!
Так они еще немного прошлись, думая каждый о своем, пока Забава не попросила:
– Скажи что‑нибудь про меня.
Тихомир призадумался и, романтично глядя ей в глаза, не чувствуя подвоха, произнес:
– У тебя красивые голубые глаза.
Забава немного смутилась, потупив предмет восхваления, но все же попросила:
– Скажи это на французском языке!
Тихомир замялся, начал что‑то лепетать, подбирая и комкая слова, и, наконец, выдавил из себя полную чушь:
– Tes beaux yeux sont bleus.
To, что сказал Тихомир, очень развеселило Забаву, и она, смеясь, проговорила фразу на чистейшем французском:
– Tu as de beaux yeux bleus.
И, после паузы, на английском:
– You have beautiful blue eyes.
На итальянском:
– Hai dei bei occhi blu.
На немецком:
– Du hast schone blaue Augen.
* * *
Тихомир стоял в полном недоумении, что еще пуще развеселило Забаву.
Он решил взять реванш:
– Ты умеешь складывать числа?
Забава, улыбнувшись, переспросила:
– Числа или цифры?
Тихомир пожал плечами:
– А какая разница?
Забава ответила:
– Числа – это как буквицы, только с титло наверху, чтобы не перепутать, – сделала волнообразное движение рукой Забава, – а цифры придумали арабы. Раньше всех ученых людей называли «арабами». Они придумали свои арабские цифры от нуля до девяти очень просто – по количеству углов, и цифры нужны только для геометрии.
Забава взяла пруток и начала ловко выводить на песке арабские цифры:
– В нуле нет углов, потому что он круглый. В цифре «один» – один угол, в цифре «два» – два угла, в цифре «три» – три угла, в цифре «четыре» – четыре угла, в цифре «пять» – пять углов, в цифре «шесть» – шесть углов, в цифре «семь» – семь углов, в цифре «восемь» – восемь углов, в цифре «девять» – девять углов!
Тихомир не ожидал узнать такого простого объяснения арабских цифр и очень удивился.
* * *
Забава увидела вдалеке Знахарку и убежала, смеясь:
– Мне пора!
