Подводные камни

Она взяла сумку – где припрятала роман про Темную башню, – и подхватила кастрюльку, чтобы отнести в машину.

Пикап она отмыла и натерла воском – слава богу, вычеркнув хоть несколько пунктов из вчерашнего списка. Приборную панель больше не украшали липкие листочки с заметками. Еще Эмили лично проверила все арендованные домики, поэтому когда родители спросят (а они спросят), она сумеет отчитаться, что семейное предприятие «Уокер Лейквью бунгало» в надежных руках.

Ей нравилось заниматься гостиничным бизнесом после того, как родители ушли на покой. Правда, ее капельку возмущало (опять‑таки), что каждый квартал приходится выписывать сестре чек. Та ни разу не ударила палец о палец, но родня есть родня – Элайза получала свою долю от семейного дохода.

По крайней мере, старый дом достался Эмили. Она огляделась, поставив кастрюлю с супом на пол под пассажирское кресло.

Дом ей нравился – деревянные и каменные стены, круглое крыльцо, виды на озеро и горы… Она прожила в нем всю жизнь и собиралась остаться до самой смерти. Детей у нее не было и вряд ли уже появятся, поэтому Эмили планировала в будущем отписать дом Зейну и Бритт.

Возможно, кто‑нибудь из них здесь поселится. Или дом продадут, а может, сдадут в аренду. Она к тому времени умрет, и ей будет без разницы.

Вот такие веселые рождественские мысли…

Посмеиваясь над собой, Эмили залезла в пикап, думая о том, как красиво будет выглядеть дом в сумерках, когда зажгутся разноцветные гирлянды и в окне засверкает елка. Так бывало каждое Рождество в ее памяти. В доме запахнет сосной и клюквой, а еще теплым печеньем из печи.

Выехав на дорогу к озеру, Эмили сдула с глаз челку. Стрижке не нашлось места в рождественском списке, ее пришлось отложить до лучшей поры.

Проезжая вдоль озера, она включила радио, прибавила громкость и принялась подпевать Спрингстину. За окном неслись бунгало, причалы и жилые коттеджи. Вдалеке росли заснеженные горы, теряясь макушками в бледно‑голубом зимнем небе.

Дорога вилась из стороны в сторону, то поднимаясь, то ныряя вниз. Эмили знала каждый ее сантиметр. Она свернула в город и проехала по Мейн‑стрит, чтобы полюбоваться украшенными к Рождеству магазинами и гигантской звездой, вывешенной над отелем «Лейквью».

По дороге она увидела Сайруса Паффера – тот с большой сумкой наперевес шагал к своему фургону. С Сайрусом они когда‑то были женаты. Брак продлился целых шесть месяцев (господи, с той поры миновало уже десять лет!), но они решили, что им лучше быть друзьями, чем супругами. Развод получился самым тихим и мирным на свете.

Эмили остановилась рядом и выглянула в окно, чтобы поздороваться.

– Ходишь по магазинам в последний момент?

– Нет. Хотя да. Вроде того… – Сайрус улыбнулся. Он был симпатичным парнем с ярко‑рыжими волосами и веселым нравом. – Марлен захотелось мороженого, причем обязательно с мятной шоколадной крошкой.

– Разве ты не идеальный муж?

Со второй попытки ему повезло найти свою половинку. Эмили сама их познакомила и даже была подружкой на свадьбе.

– Стараюсь. – Сайрус ухмыльнулся еще шире. – Хорошо ей не захотелось добавить сверху соленых огурчиков.

– О господи! – Эмили обхватила его голову обеими руками. – Господи, Сай! Ты скоро станешь папочкой!

– Вчера узнали. Она не хочет никому не говорить, только родителям. Но против тебя возражать не станет.

– Буду молчать. Господи, как я за вас рада… – Она потянула его на себя в окно, крепко целуя. – Лучший подарок на Рождество. Сай, обязательно передай ей от меня самые сердечные поздравления. Захочет поболтать – я всегда на связи.

– Конечно. Боже, Эмили, я так счастлив, сейчас лопну. Надо поскорей доставить мамочке мороженое.

– Скажи, что я обязательно устрою вечеринку по случаю родов.

– Правда?

– Зуб даю. С праздниками вас. Господи!..

Эмили улыбалась всю дорогу обратно к озеру. Наконец она въехала в Лейквью‑Террас.

Всякий раз она ложилась спать с мыслью: «Если бы мне пришлось тут жить, я бы застрелилась». Дома, без сомнения, были роскошными и даже не совсем одинаковыми, потому что застройщики предлагали несколько планировок на выбор и множество дополнительных опций. Однако, на ее взгляд, в здешних местах царила нездоровая степфордская атмосфера. Все было выверено по линеечке – вплоть до тротуаров, мощеных или посыпанных гравием дорожек и маленького парка только для своих с ровными рядами деревьев и аккуратно расставленными скамейками.

Впрочем, сестре здесь нравилось. Более того, идеальные ряды особняков с ухоженными газонами подходили Элайзе как нельзя лучше.

Напомнив себе, что надо быть милой, Эмили свернула на подъездную дорожку, взяла кастрюлю с супом и позвонила в дверь, будто посторонний человек. Впрочем, этот шикарный дворец всегда был заперт на все замки.

«Не забывай про улыбку», – напомнила она себе и оскалилась во все зубы.

Элайза открыла дверь – чертовски красивая в своих белоснежных брюках и красном кашемировом свитере, с идеально уложенными темными кудрями на плечах.

В глазах, таких же зеленых, как у Эмили, мелькнуло раздражение.

– Эмили? Мы тебя не ждали.

Да уж. Это не «Сестренка! С праздниками! Заходи!».

Эмили удержала улыбку.

– Я получила твое сообщение про Зейна и про завтрашний ужин. Пыталась перезвонить, но…

– Мы были очень заняты.

– Да, я тоже. Однако я приготовила Зейну фирменное мамино лекарство. Куриный суп с лапшой. Как он, кстати?

– Спит.

– Элайза, здесь холодно… Ты меня не впустишь?

– Кто там, милая?

Грэм, лощеный, красивый (и тоже, разумеется, в кашемировом свитере, только серебристо‑серого цвета), встал позади Элайзы.

Он улыбнулся, но одними губами – Эмили часто замечала за ним такую привычку.

– Эмили! С праздниками. Вот так сюрприз.

– Я приготовила Зейну суп. Решила по дороге заскочить, проведать его, а потом забрать папу с мамой из аэропорта.

– Заходи. Давай сюда кастрюлю.

– Она горячая. Лучше я сама отнесу на кухню, если ты не против.

– Нет, конечно. Спасибо, что постаралась. Зейн будет очень рад.

Эмили направилась в сторону кухни. Грэм шел рядом, ведя ее сквозь журнальное совершенство праздничного декора.