Пой. История Тома Фрая
Это и есть та обратная сторона Луны – Дилана Муна».
– Увидимся в школе. – Дилан подмигнул, и Том, очнувшись, выполз из машины, провожая ее долгим взглядом.
– Мгновение отделяет шторм от штиля… – тихо запел Том старую песню, наполненную сейчас для него сакральным смыслом. – Только тебе решать, стоять на пирсе или бороздить большую воду[1].
– Том? – позвала сына Ванесса.
«Да знаю я, как меня зовут! Том! Да, Том!»
Fm
– Черт, как я выгляжу? – Джек поправил галстук и посмотрел на Тома в футболке. По мнению всего их городка, Джек напрасно старался выглядеть с иголочки для отца Ричарда. Сколько бы раз Том ни спрашивал Джека об этой ситуации, тот ни разу не давал вразумительного ответа. – Зачем мы вообще сюда приперлись? Единственная адекватная причина – это желание послушать речь Ричарда без вставок про кислоту и разновидности травки. Он жестко подсел на книги о семидесятых.
– Ты сегодня прекрасно выглядишь. – Том покачался на месте и показал доску с надписью другу. Ее он приготовил заранее. Джек лишь фыркнул и закатил глаза.
«Если мистер Альварес вновь попросит отложить доску, я пошлю его прямым текстом куда подальше, написав это на доске. Джек похож на невротика, а я на мартышку. Еще и Дилан не написал, удастся ли нам сегодня увидеться или нет. В любом случае мы здесь, чтобы поддержать Ричарда и, если что, выиграть время. Надеюсь, Дилан вспомнит, как пользоваться мессенджером сразу после ужина. Ни Ричарду, ни Джеку во избежание ревности пока лучше не знать, как часто мы общаемся. После моего дня рождения мы то и дело болтаем и переглядываемся в школе. У нас слишком загруженные графики, и даже в свободное время меня окружает неизменная свита. Кажется, параноидальные мысли Алана каким‑то образом перекачиваются в головы моих друзей. И если Джек старается не подавать виду, то Ричард не стесняется бросать странные и подозрительные взгляды в сторону Дилана».
– Ты заранее подготовил ответ? Ты слишком хорошо меня знаешь, – заговорил Джек, вытаскивая Тома из мыслей, которые то и дело возвращали его к телефону. – Знаешь, я посмотрел, если бы твоя мама пришла к мистеру Альваресу.
– Знатное зрелище, – написал Том и переложил доску в правую руку. – Мама размазала бы его. – Стер. – Она просто обожает так делать. – Стер. Джек открыл рот. – Чем сильнее хочет казаться мужчина, – стер, – тем больше ее распирает. – Стер. – Она пугает меня. – Стер. – Ведь она ни разу, – стер, – не оставалась в дураках.
– Давай честно, Том, твоей маме лучше не становиться рядом с бензином, – засмеялся Джек, но сразу же получил тычок под ребра. – Ладно, извини, я просто констатирую факт.
«Джек – тот самый стереотипный парень, который не пропустит ни одной юбки. Он имеет чувство такта и, в отличие от других футболистов, не свистит девушкам вслед, не пристает и не старается раздеть их взглядом. Однако у него не всегда получается. И да, черт возьми, как пытается намекнуть Джек, моя мама – красивая женщина. Она хоть и не любит сборища, но все время ходит на собрания в школе, лишний раз показывая остальным мамам, что после сорока не стоит забывать о косметике, красивой одежде и спорте. Даже в своем положении ей легко удается утереть нос любой сопернице и приковать взгляд всех мужчин к себе. И пусть только я видел ее мешки под глазами, слегка опухшее от слез лицо, исхудавшие кисти рук и то, насколько ей тяжело вставать по утрам или поднимать почти невесомую кастрюлю – она позволяет мне видеть ее слабости, и, наверное, нет лучшего способа показать любовь. Таким образом моя мама обнажает свое сердце, не надевая доспехи и боевую раскраску.
Тогда мистеру Альваресу стоит поберечь слабое сердце и никогда не видеться с моей мамой».
– Ладно, пошли, а то Ричард уже забил общий чат нытьем на тему того, что мы опаздываем. – Джек посмотрел на часы. – Блин, у нас вообще‑то есть еще минута. – Он выдохнул и снова поправил галстук. – Не хочу быть там дольше положенного.
– Никто не хочет. – Том хотел стереть надпись, но решил оставить ее, словно демонстрируя не только Джеку, но и Вселенной.
Дом семейства Альварес был больше, чем у среднестатистической семьи в их городе. Том, как и все остальные, прекрасно понимал, что это такой вежливый способ показать свое превосходство. Если бы отец Ричарда захотел продемонстрировать горожанам свое реальное богатство, то построил бы небоскреб. При этом Ричард все правильно рассчитал. Его отец вряд ли собирался тратить по сорок тысяч в год на Гарвард, он верил в Ричарда и его возможности поступить на полную стипендию и, как оказалось, не беспочвенно. Ричарду пришлось проявлять недюжинную смекалку, чтобы перехватывать все письма из хороших университетов. Быть гением почти во всех направлениях стало для него тяжелым бременем. И при этом Том и Джек знали главный секрет Ричарда: он ни над чем так не старался, как над своими книгами и писательским ремеслом. Ради них он делал всегда чуть больше необходимого. Об этом друзьям говорили синяки под глазами Ричарда и сотни книг в его домашней библиотеке. Даже на пределе возможностей, ради книг он невообразимым способом совершал над собой еще одно усилие.
Джек нажал на звонок, выдергивая Тома из вмиг собравшихся тревожных мыслей.
– Ну и где вас, придурки, носило?
«Я знаю, ты специально не встретил нас, Ричард. Козел».
– Отец уже принялся следить за секундной стрелкой, считая, насколько вы несерьезны и не готовы к взрослой жизни. – Сестра Ричарда перебросила волосы через плечо и испытующе взглянула на Джека. – Заходите.
[1] Песня The clows – “Ocean”.
