Полный шыкыдым или дорогая, не выходи за турка!

Честно говоря, я не верила ни минуты, что этот высокий стамбульский красавчик с зелеными глазами может «запасть» на меня, не умеющую флиртовать и строить глазки. Для мужчин я всегда была «своим парнем», потому что со мной можно говорить обо всем и не выбирать слова. Не умела я накручивать локон на пальчик и обиженно дуть губы. Я даже придумала шутку про отсутствие во мне гормона «Жэ» (женственности). В мужском внимании особо не купалась, но были и те избранные, кому я нравилась.

А мне всегда нравились иностранцы. И если бы не турок, читали бы вы книгу о русско‑африканском браке, потому что до событий, описанных здесь, я несколько месяцев общалась по интернету с белокожим парнем из Претории. Но не сложилось. Когда я поняла, что с турком все серьезно, попрощалась с тем африканцем.

Многие считают, что русские девушки «ведутся» на иностранцев из‑за денег. Не знаю, может, это и так. У меня было иначе. Мне важны эмоции и интерес. Я сознательно искала встреч с иностранцами на всевозможных сайтах. Зануды, тираны и извращенцы, типаж которых определялся уже через день после начала общения, шли лесом. Оставались те, с кем мне по‑настоящему было интересно, кто не высылал мне свои «достоинства» на второй минуте знакомства, интересовался мной и моей жизнью и рассказывал о своей искренне и «без фильтров». Фальшь я чувствую сразу.

Но вернемся к моему турку. Я не верила, что он может влюбиться именно в меня. Ведь вне работы вокруг него сновали пышногрудые длинноногие красотки, готовые на все, в том числе, к сексу на одну ночь. Я к этому готова не была, честно скажу. Кроме того, меня мало интересовало, как у турок там все устроено с точки зрения физиологии. В мои 23 мне хотелось крепко, а главное, взаимно влюбиться. С остальным я планировала разобраться позже.

С моим турком мы стали встречаться все чаще и после работы. Не только, чтобы потренировать друг друга в русском и турецком, а просто пообщаться без каких‑либо намеков. Это и свиданиями то сложно было назвать. Точки над «и» расставил концерт, на котором мы оказались вместе. Мы танцевали, смеялись. И в какой‑то момент на танцполе мы остались совсем одни, без сопровождавших нас друзей. Он подошел ко мне очень близко, то ли по случайности, то ли намеренно, и слегка обнял за талию. А я, сама не понимая, что происходит, поцеловала его в губы. Это произошло так естественно, что я не успела ни о чем подумать. На поцелуй он ответил. В глазах потемнело, а по телу табунами носились мурашки. Осознав происходящее, я отстранилась от него, сделала вид, что мне звонят и пулей вылетела из клуба. В тот вечер обратно я уже не вернулась. Было почему‑то стыдно, непонятно и как‑то слишком спонтанно.

На следующее утро я шла на работу и думала, как сделать так, чтобы не попадаться моему турку на глаза. Переживала о том, что он, скорее всего, сам жалеет о произошедшем, и вообще для него это была шутка, а я, дура, повелась. Но нет, к моему удивлению, он не сделал вид, что ничего не было. Напротив, с самого утра ждал меня в моем кабинете с чашкой горячего кофе и коробкой моих любимых шоколадных конфет. Я старалась вести себя максимально холодно и серьезно, делая вид, что все в порядке. Но даже слепой по нашим неловким фразам и жестам мог бы понять все. Мой турок закрыл на ключ дверь кабинета изнутри, взял меня за руку и сказал, что не понимает, что произошло вчера, но не хочет, чтобы это просто так заканчивалось.

Он не осыпал меня признаниями в любви, не падал на одно колено, вопреки устоявшемуся стереотипу, что турки ― мастаки вешать на уши лапшу. Ничего такого не было. Более того, первое признание в любви я получила через несколько месяцев наших встреч. А тогда, стоя за закрытой дверью кабинета и глядя ему в глаза, я от волнения ничего не могла ему ответить, кроме «я тоже не хочу, чтобы все заканчивалось». Неловкий момент нарушил громкий звонок офисного телефона, который разрывался не то от срочности, не то от неудобства возникшей между нами паузы.

С того самого момента наш «паззл» начал складываться, а роман получил статус некурортного.

Да, именно роман, каким я его представляла в своей голове. Все по классике: смски, разговоры до утра на смеси языков, неожиданные подарки и сюрпризы без повода, жаркие поцелуи и объятия до головокружения. К тому же чувства подогревал запрет любых отношений на рабочем месте.

Я всегда думала, что турки пропадают, получив от девушки то, что им нужно. У них нет чувств, только гормоны. Но вскоре поняла, что они тоже умеют любить, хотя и не всегда умеют об этом красиво говорить. Через несколько лет после нашего знакомства я нашла целый блокнот его стихов обо мне и его переживаниях. Ведь наши отношения со временем стали настоящим абонементом на взаимные эмоциональные качели, о которых я еще расскажу.

Рядом с ним я чувствовала себя девушкой, о которой можно заботиться, которую хочется оберегать. Мне кажется, мужественность и умение быть мужчиной не выдается вместе с гражданством той или иной страны. Оно установлено где‑то в базовых настройках человека, а с течением жизни только набирает обороты. Его не сломать и не отнять.

Меня часто спрашивают, были ли в моей жизни другие головокружительные романы и чем они отличаются от романа с турком? Были, конечно. Не так много и не такие головокружительные. На момент встречи с моим турком я почти год «отдыхала» от прошлых отношений с русским парнем, у которого на меня были большие планы. Он даже предлагал съехаться после нескольких месяцев встреч, но сама мысль об этом вселяла тогда в меня панический ужас. Я не готова была стирать его носки, знакомиться с мамой (за год отношений я так ее и не узнала), выбирать имена будущим детям или место отпуска. И дело, как говорится, не в нем. А, конечно, во мне.

Я даже подумывала, что просто не умею любить, не знаю, что это такое. Тот русский был очень мягок со мной и для кого‑то это покажется больше плюсом, чем минусом. А меня это выводило из себя. Каждая наша ссора заканчивалась тем, что он чуть ли не вымаливал у меня прощения, а мне так хотелось, чтобы он хоть раз на меня обиделся и не разговаривал пару дней, чтобы я смогла ощутить, нужен он мне или нет. Я даже расстаться по‑человечески с ним не могла. Клянусь, я пробовала это сделать несколько раз. Возможно, я звучала неубедительно, потому что он постоянно возвращался и не давал мне покоя, до того меня разозлив, что раз на пятый я очень грубо с ним обошлась: послала по известному направлению и заблокировала, где только могла.

Что я не холодная снежная королева я поняла, встретив своего турка. Хотя национальность не важна: кто он русский, турок или немец. Важен огонь, который он может разжечь в сердце. И я горела от макушки до самых пяток.

На работе мы делали вид, что нас ничего не связывает. Но шила в мешке не утаишь, особенно, если мешок ― это пакет из «Пятерочки». Видимо, наши взаимные взгляды друг на друга не были похожи на дежурные рабочие. Кто‑то из коллег начал догадываться. Кстати, турки (не важно мужчины или женщины) ужасные сплетники и любители посудачить. Они запросто могут додумать, накрутить своего и «настучать», куда следует. Это их сильная черта.

Меня даже вызывал как‑то на ковер начальник с вопросом: «Юлия Ханым (госпожа Юлия), в курсе ли ты, что мы увольняем тех, кто крутит шашни работе?»

Я сделала ультра серьезное лицо и ответила, что в курсе, не найдя ничего лучше, чем соврать, что у меня ни с кем ничего нет и быть не может. Он хмыкнул и вроде даже поверил.

Чего я ждала от этих отношений? Свадьбы? Детей? Жили они долго и счастливо? Не могу сказать. Мы встречались не так долго. Я держала в уме, что мой «строительный роман» закончится ровно в тот момент, когда администрация города перережет красную ленточку у входа в построенный торговый центр. Но гнала эти мысли и планировала разобраться с этим позже. И вообще, «захочу переключу свое внимание на соседа Андрея или кого угодно в случае чего», ― думала я. Вселенная, хохотнув над моей уверенностью, живо проверила меня на прочность через пару месяцев после начала наших отношений.