Последнее дежурство
– Что ты, Андрюша! – рассмеялась Света, – я же своих малюток обожаю! Готова их облизывать, когда они на свет появляются! Младенец пахнет жизнью и материнским молоком и не пахнет смертью! Неописуемая радость быть причастной к рождению деток. Ты даже представляешь, какие эмоции испытываешь, когда мамаше сообщаешь о рождении ребенка. Эти невероятное чувство! Точно знаю, что по земле бегает немало моих крестников, бывших новорожденных! Кстати, не только среди людей! У шапочных знакомых имеется породистая кошка – важная доходная статья семейного бюджета. Сам знаешь, элитные котята весьма дорого стоят. И вот вчера наступили очередные роды, а она разрешиться не может… Недолго думая, прыгают в машину и ко мне домой. Так и так, мол, у нас котята никак не выходят и показывают несколько иностранных купюр. Поехала. Кошке поставила капельницу со стимулятором, вытащила застрявшего котенка, дальше все пошло естественным путем. Все целы и сосут довольную мамашу.
– Понимаю… понимаю. Гинеколог – хорошая профессия! Кто же не хочет смотреть на женские прелести? Приобретаешь здоровый цинизм… да и руки всегда в тепле. Главное, чтоб они не застряли в пациентке! А я всё также в хирургии саблей машу.
– Вспоминаешь хоть наши танцульки в общаге? – лукаво прищурилась Светлана, – я помню все, прям, до мельчайших подробностей! Как же ты меня бережно кружил по танцзалу! Все девчонки завидовали! Однако, к сожалению, кавалер тогда не был достаточно настойчив…
– Вас умом понять вообще сложно… Надо было показать, что желаешь меня. Согласен, тупанул тогда, до сих пор комплексую!
– А ведь женщина хотела крепкой мужской ласки. Вынужденно тебе виртуального пенделя дала. Приняла, так сказать, максимально минимальные меры. Впредь внимательнее относись к коллегам из слабого полу. А я вот уже год, как перебралась из Оренбурга сюда за мужем, он у меня – военнослужащий местного гарнизона.
– Видно, идиот я, коль ничего не понял, – развел руками Андрей, – Героический терпила – судьба! Хотя зрелый мужик был уже… впрочем, не мог же я тебя в наручники заковывать… у меня ненавязчивый стиль общения с девицами.
– При старом режиме тебя бы, Андрюша, за природный инфантилизм в кандалы заковали, да на рудники отправили… амазонки за чисто платонический флирт поджарили бы на огне и всем племенем съели! Не переживай сильно! Подозреваю, что у тебя с другими дамочками все леге артис!
И Светлана шутливо потрепала его по щеке. В дверь вошла разрумянившаяся Инесса, держа под мышкой сверток с укладкой.
– Функциональная задержка мочи. Поставила катетер в мочевой пузырь, завтра сами уберете. Женщина просто устала сильно. Пусть отдохнет, выспится. Все, думаю, нормализуется.
Хирурги вышли во двор, Андрей оглянулся и увидел в проеме окна фигуру Светланы. Она шутливо посылала ему воздушный поцелуй.
В родной ординаторской Инна забралась с ногами на теплый диван, зябко кутаясь в плед.
– Извини, Андрюха, продрогла немного.
– Да, ради бога! Грейся, а я тебе сейчас ящик врублю.
Он включил телевизор и прикрыл шторами окна, затем придвинул телефонный аппарат.
– Алло, Полина? Как дела на внутреннем фронте? Знакомый пришел? Понял, передай, что спускаюсь…
В тусклом свете коридорчика нервно переминался с ноги на ногу поджарый молодой грузин с щеголеватой бородкой на горбоносом лице. Увидев врача, он радостно бросился ему навстречу.
– Вах, Андрэ Эвгэныч! Бэда! Вирючяй!
– Отари, – удивился Андрей, – толком говори, что случилось.
– Кров с мачой пришол! Выдна у мэна рак!
– Пошли в смотровую, будем разбираться.
В комнате веяло прохладой от кафеля стен. Отари, поеживаясь от холода и тревоги, опустил до волосатых колен джинсы и плавки. Пару минут спустя Андрей с усмешкой мыл руки:
– Электриком в общежитии университета продолжаешь после учебы подрабатывать? Ну, вот и результат… У тебя в мочевом канале твоего полового органа полип образовался. Очередная подружка наверно подарила. Вот из него кровь и пошла… надо полип прижечь.
– Прам сэчас?!
– Нет, сейчас сделать невозможно. Надо инструменты стерилизовать. Через неделю позвони, договоримся о встрече.
– Харош Андрэ Эвгэныч! Помощ твой нада, рады всэх бох!
– А студенток прыщавых пока обходи стороной, ставь свой болт на профилактику… или предохраняйся презервативами!
– Дохтыр, у мэна ат гандон вабщэ нэт чувст! Я жэ рэзкы на жэншина!
– Как знаешь. Хлеб за брюхом не бегает. Кстати, о еде! В ординаторской меня ожидает сотрудница, у которой сейчас жизнь идет не по плану. Можешь организовать что‑нибудь на ужин из вашей национальной кухни? Твой же брат в грузинском ресторане работает шеф‑поваром.
– Андрэ Эвгэнэвыч, чётка красаучэг! Адын ног здэс – дрюгой там ужэ!
– Будем ждать!
Через час обескураженная Инесса сидела за журнальным столиком в углу ординаторской. Вокруг бутылок шампанского и «Маджари» расположились гроздья сочного винограда, мандарины. Рядом с кукурузным хлебом благоухал шашлык из баранины. В глубоком блюде аппетитно дымился суп‑харчо.
Роскошествуя, Отари поставил в банку с водой букет белых роз.
– Это кому? – испуганно спросила Инна
– Лично для тебя цветы! Остальное – поровну, – засмеялся Андрей, – Ну, Отари, дружище, очень выручил! Мадлоба!
Довольный Отари бесшумно расставил бокалы и тарелки, затем прижал к сердцу большую ладонь:
– Мынэ пора, Андрэ Эвгэнэвыч, дэло эст! Всэго всэм харош! Убыжаю!
– А про наш разговор не забудь!
В комнату заглянул Захаров:
– По какому случаю гужбан в нашем царстве?
– Инессу отправляем на учебу в стольный град, – весело отозвался Андрей, – на травницу, завтра утром укатит! Садись, гостем будешь. Да, Борисыч, я на ночное время составил график бодрствования, каждому – по два часа. Полина в курсе, если кого привезут на скорой, позвонит. Да ты приземляйся, пожуй, что бог послал…
– Не могу ребятки, только из столовки. Раздатчица накормила до отвала! А клинорды там до сих пор чревоугодничают… хотя пару мандаринок утащу для витаминной гармонии тела.
Захаров взял из чаши мандарины и закрыл за собой дверь ординаторской.
– Можно я немного покомандую, – оживился Андрей и энергично потер руки, – вино и фрукты заберешь с собой в командировку, В гостинице с коллегами отметите начало учебы. Сам ездил – знаю как оно на чужбине… без сугрева…
За окном неспешно текла ночь, стаканы и тарелки опустели. Инессу вдруг прорвало после долгого молчания:
