Проклятие принцессы Алтая

Глава 4

 

Кофе – это просто счастье… и это счастье, можно пить.

Иммануил Кант

 

Май в Москве был такой же мокрый и холодный, одним словом, отвратительным, точно, как жизнь Ольги Суриковой.

Стоп.

Вот что значит: женщине пятьдесят один год, а она всё Ольга. Другие в ее возрасте уже становятся Ольгами Владимировнами, Петровнами, Николаевнами. Молодые коллеги перед ними трепещут от уважения и легкой боязни, а она по сей день просто Ольга. Даже знакомясь с кем‑нибудь, Ольга не называла отчество, словно она его не заслужила, словно эта опция была для нее закрыта. Наверное, все ее беды идут от этого обстоятельства.

– Еще кофе?

Подошедший официант взглянул на нее с жалостью. Оля поняла его взгляд, потому что практически на его глазах богатая мадама из тех, кто не смотрит на ценники в меню кофейни, превратилась в загнанную мышь, которая расплачивается за самый дешевый американо наличными, считая каждую копейку.

Раньше Ольга пила только лавандовый раф. Бариста сам приносил ей его и каждый раз, будто бы забывая о предыдущем разговоре, рассказывал историю этого божественного напитка:

– Вы знаете, – сообщал он, словно по секрету, – что кофе‑раф придумали в Москве на Кузнецком мосту? Его приготовили первый раз специально для очень привередливого посетителя, которого звали Рафаэль. Напиток понравился друзьям и сослуживцам Рафаэля, и они, приходя, заказывали кофе «как у Рафа». Позже даже в меню была включена строка «кофе, как у Рафа», но посчитали название слишком длинным и оставили короткое – кофе‑раф. Сейчас этот напиток пьют по всей стране. В рецепте: двойной эспрессо, десятипроцентные сливки и ванильный сахар. Всё это взбивается до нежной пенки, а затем добавляется щепотка корицы. Сейчас, правда, уже появилось множество вариаций, это и лавандовый раф с цветами лаванды, и медовый, и другие разновидности.

– Так вам еще кофе? – повторил вопрос официант, выдернув Ольгу из дорогих ее сердцу воспоминаний. Воспоминаний о том времени, когда ее жизнь была еще целой, и она, глупая и наивная, даже представить себе не могла, что всё это может развалиться в один момент. Как карточный домик, заботливо построенный своим создателем, красивый и ненадежный.

Неожиданно за спиной Ольги прозвучало:

– Разрешите присесть к вам за столик.

Возле столика стоял красивый мужчина лет сорока с небольшим и обворожительно улыбался. В кафе было полно свободных мест, и Ольга смутилась.

– Конечно, я уже ухожу, садитесь, – сказала она мистеру Улыбка. – Кофе больше не надо, – наконец ответила она официанту.

Тот с облегчением вздохнул и принес меню новому посетителю, надеясь, что тот окажется более платежеспособным.

– Мне так неудобно, что я вас выгоняю, – начал оправдываться нежданный сосед. – Просто мне отсюда будет удобно наблюдать, когда моя жена выйдет из магазина и не упустить этот момент. Разрешите мне в знак извинения угостить вас кофе. Прошу, не отказывайте, а то я весь день буду чувствовать себя отвратительно, зная, что заставил уйти такую очаровательную женщину.

Ольга всё еще не решалась что‑либо ответить, и, заметив ее сомнения, мужчина подозвал официанта и сделал заказ.

– А для дамы… Дайте я угадаю, такая утонченная женщина пьет что‑то особенное, скорее всего, раф. Угадал?

– Лавандовый, – улыбнулась Ольга, возможно, первый раз за последний месяц. Ей так захотелось лавандовый раф, что она не нашла в себе сил отказаться.

Ну что может случиться, если она выпьет чашечку кофе в компании этого мужчины? На нее как на женщину он вряд ли позарился, да и выглядит она в последнее время ужасно. Не почку же ее заставят отдать в обмен на кофе? В крайнем случае, это центр Москвы, можно будет и закричать. Этими, как показалось Ольге, разумными доводами она успокоила себя и стала просто наслаждаться вкусом принесенного напитка. К нему на блюдечке подали миндальное печеньице, и это было райски прекрасно, почти как до появления Ады, личного ада Ольги Владимировны Суриковой.

– Вы плачете, – вдруг услышала она сквозь свои воспоминания голос спонсора ее сегодняшнего наслаждения. – Простите, если я вас чем‑то обидел, я могу пересесть за другой столик.

– Не стоит. – Ольга даже не заметила, как расплакалась, слезы стали нормой ее жизни. – Напротив, вы мне очень помогли. Просто у меня сейчас тяжелые времена.

– А вы расскажите всё мне, как рассказывают случайному попутчику в поезде, – предложил ей собеседник. – Это работает почти как сеанс у хорошего психолога. Можно без конкретизаций и имен. Вы просто проговорите ситуацию вслух и, возможно, найдете ответ сами. Если же нет, то я могу что‑то подсказать, увидев проблему со стороны.

Ольга растерялась от такого предложения. Она была не очень общительным человеком, а уж с чужими людьми не откровенничала ни разу в жизни. Но ведь и она уже не та, и ее жизнь теперь совсем другая.

– А может, и правда, – как‑то равнодушно согласилась Ольга. Ей вдруг стало совершенно плевать, что о ней подумают. – Но рассказывать особо нечего, обычная бабская история.

– Помните, как у Толстого в «Анне Карениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по‑своему».

– Думаю, что и ваша история имеет много индивидуальных причин и последствий. Вы просто попробуйте, – настаивал незнакомец.

– Ну, что ж… Мне когда‑то было двадцать два года, и я самая наивная девушка на планете. Жду своего принца, не обращая внимания на предложения однокурсников. Помните, как у Эдуарда Асадова, хотя вы, наверное, молоды для такого поэта, а вот мы в свое время зачитывались его стихами. Гений своего времени, незаслуженно забытый. Так вот в одном из стихотворений у него есть такие строчки: «Ей хочется крикнуть: «Любви‑звездопада! / Красивой, красивой! Большой, большой! / А если я в жизни не встречу такой, / Тогда мне совсем никакой не надо!» Стихотворение называется «Чудачка». Вот такой чудачкой была и я. Когда же появился он, то весь остальной мир уже для меня перестал существовать. Это был мой личный принц на белом коне. Он сказал бросить работу, я бросила, он сказал заниматься детьми, я занималась, он сказал не лезть в его дела, и я не лезла. Мне казалась, что я самая счастливая женщина на свете – семья, двое сыновей, муж‑бизнесмен. Всё, что касалось материальных благ, я имела в достаточном для меня количестве. Если шуба, то соболиная, если дача, то на Новой Риге, если отпуск, то в Испании. Жизнь удалась! Знакомые, жены его друзей даже завидовали сначала, но, правда, потом завидовать стало некому, потому что он велел мне ликвидировать любое общение, и я, как всегда, послушалась.

– Надеюсь, несчастные живы, – прокомментировал незнакомец.