Противостояние
Начальник станции в Пешаваре Томас Курран вышел из своего кабинета, провел рукой по вспотевшему лбу. Что‑то подсказывало ему – что это дерьмо еще сломает ему карьеру – но ослушаться прямого приказа он не мог. И решения проблемы – кроме того, что предложил этот подозрительный Маллен – не было. Оставалось только попросить Лэнгли подтвердить полномочия Маллена. И если подтверждение будет… по крайней мере он прикроет свою задницу этой бумажкой.
У одного из своих подчиненных в кабинете Курран взял бланк, наскоро набросал текст запроса. Шифровать он не мог – поэтому просто сунул бумажку себе в карман и поехал в Пешавар – его шифровальщик сидел именно там. Перед отъездом он загрузил работой сотрудников своего полевого офиса, приказав угождать этому Маллену везде и во всем. Вот будет смешно, если Лэнгли не подтвердит полномочия этого…
* * *
Ответ из Лэнгли пришел быстрее, чем Курран на то рассчитывал. Полномочия были подтверждены…
Караван… Афганистан, провинция Нангархар. Где‑то в районе афгано‑пакистанской границы. 23 сентября 1986 года
Караван…
Третий тост – помолчим,
кто пропал, кто пан.
Караван, караван, караван…
Песня «дяди Саши», Александра Розенбаума, питерского врача со скорой, который не боялся – брал гитару, приезжал сюда и пел, пел для этих парней, которые здесь сражались, убивали и умирали. Его здесь уважали – как никакого другого артиста эстрады – потому что он пел для них, пел про них, пел от их имени. Они не могли выразить то, что испытывала их опаленная войной душа – и поэтому слушали «дядю Сашу», который пел за них.
Караван…
Лейтенант Скворцов – несмотря на то, что его известности среди духов, и среди самих спецназовцев пока было далеко до известности того же Григория Быкова (по кличке «Гриша Кунарский»)[1] – в отряде, а особенно в его группе его уважали. Без всяких скидок уважали, несмотря на его «пиждачное»[2] происхождение. Частенько бывало так, что формально рулящий группой летеха[3] только на бумаге был командиром группы – а реально командовал ею его замок – прапор или старший сержант. Здесь же, несмотря на то, что Шило был замком – дай Бог каждому такого замка – рулил группой именно лейтенант. Он был хитрым – настолько хитрым, как мог быть только опытный, прошедший не одну войну человек. Неизвестно, откуда это было во вчерашнем еще московском пацане – но это было. И потерь в группе не было именно потому, что он каждый раз располагал группу так, что духи не могли разгадать его замысел – и попадали в ловушку. Пять – семь секунд свободного огня – а большего спецназовцам и не было нужно…
Сейчас «спецы» вышли к самой границе – и Скворцов собрал всех на курултай[4], чтобы изложить свой замысел. Когда же он им его изложил – даже опытные, не один год отпахавшие пузом по горам бойцы лишились дара речи…
– Ну, ты дал, старшой… – наконец его замок Шило – даже если мы выберемся из этой говнотерки живыми, в чем я сильно, кстати, сомневаюсь – нам за самовольный переход границы такой скотоклизм вставят! Усремся! Тут и погоны полетят, не то, что чего…
– А ты что, за погоны опасаешься?
– Да нет. Наши‑то погоны – и срывать смысла нет. А вот если у начальства сорвут – они‑то на нас потом отоспятся…
– Еще кто что скажет… – лейтенант окинул взглядом бойцов – но они молча смотрели на него, подозревая, что их командир опять задумал какую то подлянку…
– Теперь смотрите… – лейтенант с улыбкой вытащил откуда то из под разгрузки нечто, напоминающее карту, но не советскую – вот эту карту на прошлой операции взяли у духов. Ни для кого не секрет, что граница между Афганистаном и Пакистаном никак не делимитирована. Да и как ее обозначишь, в горах то. Видите? Вот этот кусок местности – запомнили?
– Ну и что? – спросил Шило.
– А вот что! Теперь на афганскую карту взглянем – лейтенант достал оттуда же еще одну карту – видите. Тот же самый квадрат. Ну?
– На афганской карте он афганский, а на пакистанской – пакистанский!
– Вот именно! И какими картами будут пользоваться духи, когда погонят караван?
– Пакистанскими, естественно… Не афганскими же…
– Вот именно! Они будут здесь идти как по своей земле, особо не опасаясь засады, не опасаясь вертолетов – они прекрасно знают, что нашим метлам[5] строго‑настрого запрещено пересекать нитку[6]! Ни маскироваться, ни дробить караван они не будут – наоборот будут спешить! Тут‑то мы их и возьмем за вымя! А если что – мы просто предъявим в штабе афганскую карту и скажем, что границу не переходили. Вот и все.
– Ты прикидываешь, старшой, какой это может быть караван? – после нескольких секунд молчания спросил Шило
– А что, ты думаешь, что мы все идем на пять ослов[7] поохотиться? Я хочу забить большой караван, чтобы в старости было о чем вспомнить.
– Если эта старость у тебя будет… – проворчал Шило, чтобы хоть что‑то сказать – как располагаемся?
[1] Прим автора – реальный исторический персонаж, служивший в тех краях. Отличался крайне высокой эффективностью действий и мрачным юмором. Командир 173 ООСН.
[2] пиждачное происхождение – то есть человек пришел в армию после военной кафедры, а не рос «от солдата».
[3] Лейтенант.
[4] Курултай – в САС это называется «китайский парламент» – сбор всех членов группы, на котором они могут обсуждать операцию и вносить предложения. Участвуют все бойцы группы, потому что важен опыт каждого. Хорошая традиция спецназа.
[5] Метла – слэнговое название транспортного вертолета.
[6] Нитка – так называли либо границу либо дорогу, в зависимости от контекста разговора.
[7] местный прикол. Как‑то раз спецназовцам надоело сидеть в засаде и чтобы не возвращаться с пустыми руками они забили караван всего в пять ослов, еще и пустой, без оружия и наркотиков, взяв на этом четыре автомата и один пулемет. И все. Выход стал поводом для насмешек.
