Противостояние
Давать задний ход было поздно…
– За такую работу должна быть и плата…
– Назови! – американец был не настроен шутить
– Двадцать.
Американец поморщился. Двадцать тысяч долларов – это много, столько за перевод одного человека никогда не платили. Но – по крайней мере, этот самый Маллен не будет стоять у него над душой. Он платит за то, чтобы от него избавиться – хотя бы на время. А там…
– Согласен…
– Деньги вперед.
– Получишь сейчас же. В банке. Помни, что я тебе сказал.
Барьялай улыбнулся
– Пусть твой человек приготовится идти. Выходим уже сегодня.
Пакистан. Зона племен, спорная территория. 24 сентября 1986 года
Место для засады было идеальным. Если бы это было в любом другом месте – лейтенант никогда бы не разместил группу здесь – как в тире, первое что приходит в голову, когда смотришь на это место – «засада». Но здесь был то ли Афганистан, то ли Пакистан – короче, для духов это была своя земля. А для них – чужая. Чужая и враждебная, где не стоило задерживаться ни одной лишней минуты.
В качестве тормоза для каравана лейтенант избрал минное поле – просто ничего другого сделать было нельзя. Если бы он поставил группу по фронту каравана, прямо на тропе – он демаскировал бы засаду и подставил бы пацанов – а этого он избегал настолько, насколько возможно. Конечно, это их земля, тут они будут гнать караван не так как в Афганистане. В Афганистане перед караваном гнали стадо животных, чтобы если тропа заминирована – животные ее бы разминировали своими ногами. В последнее время у шурави появились мины нового поколения – комплексы «Охота», различающие животных и людей и не реагирующие на животных. После того, как несколько караванов погибло на управляемых минных полях – тактику снова сменили. Теперь где были пленные и рабы – вперед гнали пленных, где таковых не было – вперед гнали женщин и детей, потому что их жизни по сравнению с жизнями мужчин мало что стоили. В итоге сейчас спецназовцы и вовсе предпочитали подрывать мины вручную там, где это было возможно.
Они расположились не так, как планировалось раньше – а на противоположном склоне, на террасе. До тропы, по которой пойдет караван было всего метров сто пятьдесят – двести. Лейтенант разбил подчиненных ему людей на две большие группы по восемь человек и разнес их по фронту более чем на двести метров. Рискованно – но в таком случае первая группа будет бить в лоб каравана, вторая – в хвост и таким образом получается что‑то вроде огневых клещей. По центру же будет относительно безопасно – там они пойдут в атаку. И там их будет ждать минное поле…
Минное поле ставил старый и опытный ас, виртуоз саперного искусства, прапорщик Раденко, единственный в группе старший прапорщик. Он же был самым старшим в группе по возрасту – тридцать девять лет. Этот старый и прожженный волк войны, успевший хапнуть и Вьетнама, и в Ливане побывать, и еще черт знает где, был фанатиком минной войны. Его и сослали то в спецназ ради того, чтобы он не задалбывал командование требованиями начать тотальную миную войну, перекрыть управляемыми минными полями всю афгано‑пакистанскую границу. Прапорщик Раденко вообще считал, что все остальные члены группы должны просто сопроводить его до места встречи каравана, помочь дотащить минно‑взрывные средства и прикрыть его, пока тот вяжет взрывную сеть. А стрелять и смысла нет – если духи войдут на минное поле, установленное им, Раденко – то ни один из них с него не выйдет. Разведчики матерились – Раденко не знал меры и всегда брал минно‑взрывные средства с запасом, «шобы було» – что добавляло по два, а то и три килограмма к их и так тяжелым рюкзакам. Но Скворцов его уважал – а остальные его зауважали после того, как на одно из минных полей прапорщика влетел большой караван из десяти «Симургов».[1] Минное поле тогда ставили долго, несколько часов и мин не пожалели. А суть была в том, что электрическая цепь автоматически замыкалась тогда, когда головная машина въезжала на обозначенный участок. К этой цепи были густо привязаны «лягухи» и МОНки[2] Потом подсчитали, сколько патронов израсходовали на то, чтобы забить караван – ровно шесть. Лейтенант прибил из СВД тех, кто еще подавал признаки жизни после подрыва и все, остальные даже не стреляли. Весь караван разом подорвался на минном поле – и сгорел дотла…
Сейчас прапорщик сидел на террасе, объясняя своим помощникам – он натренировал нескольких бойцов группы помогать ему, потому что времени в одиночку поставить минное поле не хватало. Помощниками были Шило, Бай и Грузин.
– Значит так… – прапор уже усел примерно начертить схему местности на вырванном из тетради листе и сейчас быстро расставлял пометки карандашом – вот здесь мы их стопорнем. Здесь – видишь, куст – я поставлю МОНку…
– А если головной дозор будет проверять кусты? – спросил Шило
– На своей‑то территории? – фыркнул прапор. И тем не менее, слова Шила заставили его задуматься. Он обернулся, осмотрел тропу сначала невооруженным глазом, потом в бинокль. И принял решение – другое…
– Ты прав. Тогда делаем вот что – он быстро стер ластиком несколько пометок, начертил новые – вон там вон есть валун, видите? Под него‑то я и подложу «громыхалку» прямо под основание, солидно так. Сигналом к началу операции будет подрыв этой самой громыхалки. Я не я, если камень не свалится на тропу – а в нем несколько тонн. На тропе он, конечно, не удержится – но шарахнет изрядно. Дальше. Вдоль тропы с удалением десять – двадцать метров высаживаем «озимые» – в одну строчку, с интервалом метров двадцать. Это делаем я и Шило – Шило сажает «озимые», я минирую валун и присоединяюсь к Шилу. Грузин – ты с Баем отрезаешь позиции стрелков МОНками – картошку сажать не будем, смысла нет. На неизвлекаемость не ставь – если будет возможность, заберем с собой. Нам еще от хвоста отрываться.
– Типун тебе на язык, прапор… – недовольно поговорил Шило, хотя понимал, что тот прав. После того, как они нашкодничают на земле, которую пакистанцы считают своей – без хвоста не обойдется. А мины – лучший способ рубить хвост. Поэтому и осторожничает прапор – оставляет запас мин на этот самый случай, на случай хвоста.
– Типун не типун – а приступаем…
* * *
Хотя в караване и не было ни одной машины – машинами груз гоняли в пустыне Регистан, а не здесь, через горы, где иногда и баран горный не пройдет – все равно караван выглядел солидно. Очень…
[1] Симург – полноприводный пикап.
[2] Лягуха – ОЗМ‑72, подпрыгивает на полтора метра и взрывается, целое отделение разом лечь может. МОНка – мина направленного действия, взрывчатка и поверх нее с одной стороны – готовые осколки. Тоже подорвется – хорошего мало. Существует в различных вариантах МОН‑50, МОН‑90 и т. д.
