Противостояние

Марковичу внезапно пришло в голову, что все происходящее отдает дикостью. Если их допрашивают – то почему все трое находятся в одном помещении и слышат, кто какие показания дает? Чтобы согласовать показания? Так они и так бы успели их согласовать – потому что их не задержали, не держали в одиночках, почти никак не контролировали. Все происходящее означало, что им по‑прежнему доверяют – иначе бы допрос велся бы совсем по‑другому. Эта мысль подняла Марковичу настроение.

– Вопросы? – директор испытующе оглядел всех

– Вы раньше видели мистера Маллена, имели с ним какие‑то дела? – тот самый, с бегающими глазками, «пронырливый»

– Нет, сэр – никогда не видел и не имел никаких дел.

Пронырливый пожал плечами – этот жест мог означать все что угодно…

– Хорошо – директор выждал время, понял что вопросов больше не будет и продолжил – теперь я хочу послушать мистера Куррана. Если вы подтверждаете сказанное ранее – то повторяться не стоит, начните сразу с событий в лагере Барбай.

– Верно, сэр, потверждаю. В лагере Барбай этот самый Маллен предъявил мне директиву, подписанную заместителем директора по операциям, в которой пакистанской станции предписывалось оказать содействие в переходе Малленом границы.

– Вы имеете в виду афгано‑пакистанской границы?

– Да, именно ее. Я в соответствии с инструкциями – да и просто мне это все сразу не понравилось – запросил мистера Раттледжа, что мне делать. Через пару часов – не помню точно сколько именно, сэр – мистер Раттледж связался со мной и подтвердил, что Лэнгли дает добро на переход. Тогда я отправил этого Маллена вместе с караваном – его вела группа Барьялая, очень сильного и авторитетного полевого командира. Вернуться он должен был… послезавтра, сэр.

В самолете повисла тишина – только посипывала система вентиляции и едва слышно работал генератор вырабатывая ток для самолета, находящегося на стоянке с выключенными двигателями

– Но не вернулся – прервал молчание директор, подводя невеселый итог – мистер Маркович вам есть чего добавить ценного?

– Нет, сэр – покачал головой тот – я с этим Малленом только один раз в машине ехал. И все.

– Тогда подождите снаружи. Вам сообщат.

* * *

Когда за последним из проштрафившихся сотрудников закрылась дверь, директор посмотрел в сторону «пронырливого», тот снова пожал плечами, как бы говоря – а черт его знает…

– Хорошо. Я хочу услышать мнение каждого – на что это похоже?

– Больше это похоже на переход… – пробормотал Уорден, затягиваясь вонючей турецкой сигаретой

И тут директор, не особо эмоциональный, буквально взорвался…

– Какой переход, во имя Всевышнего – какой к чертям переход?! Какого хрена его понесло сюда?! Почему он не мог совершить это переход в любом другом месте – в Западном Берлине, в Австрии, еще где‑нибудь, почему он не мог нанять скоростной катер в Майами и через час уже оказаться на Кубе, почему он тупо не пошел в советское посольство в Вашингтоне, ведь тогда мы ничего бы не смогли с этим сделать?! Какого дьявола ему понадобилось лезть в пасть ко льву?!

Директор в этот момент был похож на загнанного в угол клетки зверя – тяжелое дыхание, безумный взгляд. Сотрудники еще никогда не видели его в таком состоянии.

– Продолжаем, господа – Кейси справился с собой – первая версия, это сознательный переход на сторону противника. Еще версии?

– Вторая версия – то, что Маллен сошел с ума. Просто сошел с ума – и все.

Говорил тот самый, пронырливый – Джон Майерс, один из самых приближенных к Директору людей, бывший телерепортер. Придя к власти, директор привел в Управление немало людей, которые до этого никогда в разведке не работали и даже не знали, что это такое. Тот же Майерс – типичный репортер‑борзописец, однако с его приходом в Управление, наконец‑то появилось то, чего там отродясь не водилось – разведсводка, написанная нормальным, человеческим языком, при этом содержащая хоть какую‑то определенную информацию – а не бесконечные возможные варианты, скрывающие полную оперативную беспомощность.

– Маллен проходил ежегодное обследование? – на полном серьезе спросил директор

– Да, сэр…

– Тогда вторая версия отметается как маловероятная. Еще версии?

– Возможно, Маллен решил самостоятельно провернуть какую‑то операцию, не поставив в известность руководство? – предположил тот же Майерс

– Какую? Какую операцию он мог проводить в одиночку? Какую развединформацию можно добыть в этих проклятых Богом горах? В чем заключается смысл операции – в том, чтобы подставиться под пули спецназа?

– К тому же Маллен взрослый человек, я его знал как вполне разумного и адекватного человека – добавил Уорден – вряд ли бы он начал что‑то серьезное, не поставив в известность руководство. Да и вообще – к чему человеку из внутренней контрразведки выполнять функции оперативника?

– Маллен раньше работал оперативником. Причем в русском отделе – напомнил Майерс

– Принимаем третью версию – отрубил директор – хотя и как нуждающуюся в серьезной доработке. Я просто не могу себе представить – что за операцию мог затеять Маллен, не согласовывая ее с начальством. Еще версии?

– Четвертая версия – что все наши местные друзья лгут.

– Лгут? – вступил в разговор Уорден – а как тогда быть с тем, что звонок Раттледжа действительно зафиксирован и документ, разрешающий Маллену его действия по переходу границы нами действительно найдены? Эти документы не могли появиться отсюда, из Исламабада, в этом в любом случае должен был участвовать кто‑то из штаб‑квартиры. Причем этот кто‑то должен занимать довольно высокое положение, чтобы состряпать такие документы и ввести их в систему.

– Чертовщина… По санкции на Маллена установили?

– Подделка. Но чертовски хорошая и грамотно сделанная. Я не винил бы дежурного офицера – на его месте я бы тоже не заметил подлога.

– И кто‑то эту подделку зарегистрировал в системе – пробормотал Уорден

– Вот именно. Это пробел и весьма серьезный – быстро среагировал директор

– Все усилия системы были направлены на то, чтобы не допустить несанкционированного выхода информации за пределы управления. О том, что кто‑то может внаглую подделать приказ – никто не подумал, да эти командировочные приказы не относятся к категории «особой важности», их и не проверяют почти. Теперь конечно будем проверять.

– Запираем конюшню, когда убежала лошадь. Что известно о дальнейшей судьбе Маллена?

– Афганская агентура сориентирована на поиск. В полном составе. Но, чтобы довести этот приказ до всех, потребуется несколько дней. В Афганистане свои сложности с прохождением информации – вы же понимаете, сэр…

– Еще бы. Известно о том, жив ли он вообще – или нет?