Пуговицы

Я вроде бы и понимала, что он все выдумывает, однако глубокая убежденность, с которой сам Женечка в свой мир верил, невольно передавалась и мне. Он считал, что его предназначение состоит в охране всеобщего миропорядка. И если вдруг этот порядок нарушится, наступит полный хаос, или, как он называл, дестрой. Женечка любил школу и заботился о ней, как никто другой. Он был уверен, что все, что малейшим образом нарушает порядок, будь то невычищенные мусорные баки, сухая листва на дорожках или разросшаяся трава, приоткрывает двери в дестрой и впускает его в наш мир. Самое удивительное, что все эти дни, обдумывая происшествие с Надей, я ни разу не подумала о нем. А ведь Женечка наверняка был в тот вечер в школе. Его просто не могло не быть.

Обойдя весь школьный двор, я заглянула в подвал, столовую, проверила в кабинете труда и, в конце концов, нашла Женечку во дворе средней школы, здание которой находилось от нас неподалеку. В полупрозрачном дождевике он обрезал кусты. Заметив меня издалека, Женечка выпрямился и застыл с секатором в руке.

– Еле тебя нашла.

– А что случилось? – забеспокоился он. – С мамой что‑то?

– Нет. Все в порядке. Просто давно не виделись. Хотела поболтать.

– У меня работа, – с важным видом заявил он.

– Работай, я рядом постою.

Женечка медленно отвернулся к кустам и стал чикать выбивающиеся из общего ряда веточки.

– Какие новости? – нарочно понизив голос, полушепотом спросила я. Это должно было означать, что речь пойдет о его тайной миссии.

– Ты знаешь, – откликнулся он неохотно, – дверь распахнулась, и теперь неизвестно, что будет.

– Скажи, а ты помнишь тот вечер, когда твоя мама осталась допоздна перед школьным концертом? Весной. Тогда еще зеркало разбилось.

Женечка перестал чикать и замер, стоя ко мне спиной. Мне хотелось увидеть его лицо, но давить было опасно: от любого напора он с легкостью мог замкнуться, уйти в себя и вообще перестать разговаривать.

– Точно, – тихо проговорил он, – все это случилось из‑за разбитого зеркала.

– Нет, погоди! Вспомни, что ты тогда делал.

– Складывал коробки от книг. В библиотеку привезли новые учебники. Было очень много коробок.

– Ты находился в библиотеке?

– В библиотеке, – повторил он задумчиво.

– И никуда оттуда не выходил?

Он неопределенно пожал плечами:

– Писать ходил. Два раза.

– А когда узнал про зеркало?

– Мама пришла и велела его снять.

– А мы где были?

– Тебя не было. Ты ушла с Васей.

– Можешь очень хорошо подумать и сказать мне честно…

– Я всегда говорю честно! – Он резко обернулся. – А думаю как умею.

– Не обижайся, я хотела просто попросить, чтобы ты постарался вспомнить что‑нибудь необычное или странное. Может, ты видел что‑то или слышал?

– Странное происходит каждый день. А вот необычное редко. Зеркало разбилось – это очень необычно. И плохо.

– Ты знаешь, что Надежда Эдуардовна с твоей мамой поссорилась?

Женечка кивнул.

– А знаешь из‑за чего?

Громко шурша дождевиком, он по‑детски замотал головой.

– Я хочу выяснить, что случилось с Надеждой Эдуардовной. – Я снова понизила голос. – Выяснить, как она оказалась в том колодце и почему. Можешь узнать у мамы, из‑за чего они поругались?

– Мама тут ни при чем, – твердо сказал он.

– Конечно, ни при чем, но, когда неизвестность исчезнет, исчезнет и туман. Появятся ясность и понимание. А это значит, что дестрой отступит, а дверь закроется.

– Ты очень умная, Микки, – Женечка потрясенно открыл рот, – я попробую.

Кощей был дома. Телевизор в его комнате что‑то громко вещал.

– Эй, – крикнула я, проходя на кухню. – Я тебе еды раздобыла. Можем вместе поесть.

Но он не отозвался, даже громкость не убавил. Я плюхнула пакет на стол и отправилась мыть руки. Пока мыла, снова подумала о Томаше. Как он стоял в ванной и, глядя в зеркало, приглаживал растрепавшиеся волосы, а увидев в отражении, что я смотрю, смущенно опустил глаза. Томаш смутился. Такие самоуверенные люди, как он, никогда не смущаются. Что все‑таки с ним было не так? Я считала, что после летних каникул все успокоилось и прошло. Что мое сумбурное увлечение им было навеяно весенней лихорадкой, глупостью и задетым самолюбием. И вот теперь это началось снова. Под теплой водой окоченевшие пальцы согрелись, и стало немного легче.

Из телевизора доносились жуткие крики и звуки выстрелов. Решительным шагом я вошла к Кощею в комнату – и остолбенела. Кощей лежал на полу лицом вниз, возле левой руки валялась чашка. Молоко, которое в ней было, серым пятном впиталось в ковер. Он не шевелился. Я бросилась к нему, со страхом прикоснулась к голому плечу и с огромным трудом перевернула на спину. Лицо было бледное, губы совсем потеряли цвет, но пульс прощупывался, а грудь заметно вздымалась. Я легонько похлопала его по гладко выбритой щеке, а затем, накрыв шерстяным клетчатым пледом, вызвала «Скорую». Врачи приехали быстро. Их было двое: молодой приятный парень с бородой и суетливая тетка.

Со мной они разговаривали отрывисто и требовательно: «Что случилось? Сколько ему лет? Есть ли хронические заболевания, аллергия на лекарства?» Про заболевания и лекарства я ничего не знала. Кощей жаловался на политику, цены, работу и погоду, но на здоровье никогда.

Они присели возле него на корточки, разложили свои чемоданчики, обмотали предплечье лентой прибора для измерения давления, задрали майку и поставили на костлявую грудь какие‑то присоски с проводами. Спрашивать, что с ним, было глупо, поэтому я просто стояла, опершись о косяк, и смотрела. Но тетке это все равно не понравилось, и она потребовала, чтобы я не мешала.

Кощей почти всегда был на стороне Яги, чего бы она мне ни высказывала. Тихим эхом подхватывал ее слова и раз по тридцать повторял одно и то же: «Нахалка ты, нахалка. Неблагодарная нахалка. Змеюка бессовестная. Гюрза. Маленькая подлючка. Кукла бессердечная. Оторва. Транжирка и тунеядка». На эпитеты они никогда не скупились. Яга и Кощея любила распекать, но меня они шпыняли вдвоем. По большей части беззлобно, между делом, «для профилактики» – посмеиваясь, говорила Яга. В первое время я, конечно, переживала. Много плакала и страдала, но потом привыкла и перестала слышать, пропуская их слова мимо ушей. Иногда, когда совсем доставали, я, конечно, срывалась и отвечала им в том же тоне, чему Яга была даже рада. Ну как же, девочка «оправдала ожидания» и «показала себя во всей красе», что неудивительно, ведь яблоко от яблони недалеко падает.