Пусть это буду я

Дверь в спальню Люся оставила открытой. Она никогда прежде не спала так далеко от брата и потому чувствовала себя несколько неуютно. Дома они жили в одной комнате, разделенной фанерной перегородкой, что позволяло беспрепятственно болтать, лежа в кровати. А теперь, прислушиваясь к тишине огромной квартиры, нарушаемой звуками ночного города, она не могла даже различить его привычного похрапывания.

Внезапно из глубины коридора до ее слуха донесся глухой стук и щелчок замка. В комнату ворвался сквозняк, занавески взметнулись, и Люся подскочила на кровати.

Где‑то открылась дверь.

Прошлепав босиком до коридора, она осторожно выглянула. Со стороны черной лестницы к ней двигалась светлая фигура.

– Не бойся, это я, – громко сказал Корги. – Вы чего без света? Спите уже? А я вот карты взял и фишки. Думал, в покер поиграем.

– Какой покер? – прошептала Люся, опасаясь разбудить брата. – Поздно уже.

– Еще двенадцати нет.

Корги подошел и остановился напротив нее. В руках у него была круглая металлическая коробка с набором для покера и бутылка шампанского.

– Когда я узнал, что вы приедете, очень обрадовался. Знаешь, какая скукота сидеть тут с этими стариками!

В темноте его лицо, оттеняемое белой футболкой, казалось призрачным.

– Коля спит. – Люся не хотела показаться невежливой, но столь бесцеремонное вторжение ей не нравилось.

– Но ты‑то не спишь. – Парень помахал бутылкой. – Давай просто посидим поболтаем хотя бы полчасика. А то я в такую жару почти не сплю, если только в саду.

– Здесь есть сад? – удивилась Люся.

– Не совсем сад, но я его так называю. Там гораздо прохладнее и можно спать прямо на лавочке. Хочешь, покажу?

– Нет, спасибо. На лавочке я могла бы и в Первомайском спать.

– Значит, мне уйти? – Голос его прозвучал так печально, что Люся почувствовала себя злодейкой. В конце концов, она же еще не спала и даже не хотела.

– Ладно, полчасика, не больше.

– Ура! – Обойдя ее, Корги прошел в гостиную и зажег свет.

Люся осторожно прикрыла дверь в комнату брата и сходила к себе, чтобы накинуть халат, а когда вернулась, Корги уже разливал шампанское по высоким хрустальным бокалам.

– Ты извини, что я так на тебя пялюсь, – безо всякого стеснения заявил он. – Я никогда не встречал разнополых близнецов. Просто удивительно, как вы похожи. И в то же время нельзя сказать, что твой брат напоминает девушку, а ты парня. Вы для меня – чудо природы. Я обязательно должен тебя нарисовать.

Передав ей бокал, он присел на край дивана.

– Брата твоего тоже нарисую, но сначала тебя. Ты же не против?

На золотистой поверхности шампанского шумно лопались крохотные пузырьки.

Люся заняла кресло, где до этого сидел ее брат.

– Рисуй, конечно.

– А давай ты меня тоже нарисуешь, – весело рассмеявшись, предложил Корги и убрал рассыпающиеся волосы назад. – Меня еще никто не рисовал.

– Ну ты что. – Люся развеселилась. – Я же просто рисую – для себя.

– Так и я рисую для себя. Все для себя рисуют.

Люся поймала себя на том, что постоянно смотрит на его тонкие, но очень подвижные губы, которые то растягивались в широкую белозубую улыбку, то печально изгибались, то насмешливо кривились в саркастической усмешке.

– Ты рисуешь профессионально, а я никому, кроме брата, свои работы не показываю.

– Зря, – произнес он назидательно, – так ты никогда ничему не научишься.

– А я и не собираюсь учиться, это так, хобби. Когда я рисую, мне становится легче на душе и голова проясняется. Понимаешь? Я не стараюсь, чтобы получилось красиво, а только освобождаюсь от чего‑то, что копится внутри.

– В этом и есть суть творчества – высвобождать его из себя любыми доступными способами.

– Почему тебя зовут Корги? Только честно.

– Потому что моя мама разводила этих псов, и я постоянно пристраивал всем друзьям и знакомым щенков. Вот и прилипло. Смотри, что у меня есть. – Он выудил из‑под футболки серебряную цепочку с кулоном.

Люся присела рядом с ним на диван, и Корги чуть наклонился вперед, чтобы она могла рассмотреть кулон – маленькую коротконогую собачку с большими ушами.

– Это мой талисман. Мама подарила. Она теперь тоже зовет меня Корги.

От него приятно пахло восточными благовониями.

– А как по‑настоящему тебя зовут?

– Кажется, Сева или Сеня, а может, и Степа. Не помню точно, но что‑то дурацкое.

Люся выпустила кулон, и парень откинулся на спинку дивана.

– А знаешь, почему нас так назвали? – Люся хитро посмотрела на него. – Никогда не догадаешься.

– Наверное, в честь Николая и Людмилы.

– Каких еще Николая и Людмилы?

– Не знаю. – Он пожал плечами. – Каких‑нибудь.

– Нет. Даже близко не попал. Коля – это от конопли. А Люся – от ЛСД.

Она с интересом следила за его реакцией. История происхождения их имен обычно имела огромный успех. Этот раз не стал исключением. Голубые глаза Корги округлились, а рот приоткрылся от удивления.

– Наши родители когда‑то давно продавали наркотики. И назвали нас просто по приколу.

– Lucy In The Sky With Diamonds, – пропел Корги. – Знаешь такую песню?

– Еще бы! Это почти мой гимн. – Она отпила еще немного шампанского. – Ты просто представить не можешь, сколько на нее существует каверов.

– Стесняюсь спросить, а что родители? Завязали с этим?

– Они не употребляли, продавали только. Долгая история, – нехотя отозвалась Люся, – и неинтересная. Но после нашего рождения больше этим не занимались.

– Ну понятно. – Губы Корги иронично изогнулись, и он поднял бокал, словно собираясь сказать тост. – Каждый сходит с ума по‑своему. Кто‑то разводит собак, а кто‑то продает наркотики.

Подняв голову, она поймала его взгляд. Несколько секунд они смотрели друг на друга.

Не сделав и глотка, Корги поставил бокал на столик. Руки у него были крепкие, а ладони большие. Он явно уступал Коле и в росте, и в ширине плеч, но сила в нем ощущалась.

– А почему вашу Козетту так зовут? – торопясь избавиться от неловкости, спросила Люся. – Это же героиня Гюго, маленькая девочка. Почему здесь у всех такие странные имена?