Распятая. Любовный роман

Мой мучитель неторопливо собрал все разбросанные по кабинету «игрушечки», давая мне время полностью прийти в себя.

– Так, хорошо, это была первая рекомендация. Не самая, на мой взгляд, удачная. Так сказать, первый блин. Что вы ещё мне посоветуете?

– Вернуться к жизни. Влюбиться или хотя бы завести любовника.

Я была готова задушить его.

– Любовника! Да вы хоть представляете, что у меня «там»?

– Догадываюсь, – спокойно ответил он. – Весьма уютное «гнёздышко».

Я не поверила своим ушам.

– Что?!!

– Ну, как у всех женщин. Или вы считаете себя в этом отношении уникальной?

– Послушайте, вы в своём уме? Вы действительно психотерапевт или сантехник какой‑нибудь, случайно забрели сюда? Да я вас по судам затаскаю! У вас отберут лицензию! Вы фашист!!! Изверг! Сами маньяк! Таким, как вы, нет места на Земле! Я вас в порошок сотру, уничтожу!

Он похлопал несколько раз в ладоши, как бы пытаясь вернуть меня на грешную землю. Но я никак не могла успокоиться.

– «Гнёздышко»! Господи, видели бы вы это «гнёздышко»!

Однако этого чёртова психа трудно было вывести из себя. Он опять нацепил на нос свои дурацкие очки и с готовностью приподнялся в кресле.

– Что ж, время есть. Давайте посмотрим.

Я не знаю, что я могла в тот момент сделать. Например, поднять над головой двухтумбовый письменный стол и швырнуть им в окно. Вцепиться, как кошка, в горло этому подонку и в мгновение ока задушить его. Выскочить из кабинета, просто пробив собой дверь, и разнести вдребезги одним движением руки компьютер в приёмной. Но ничего подобного не произошло: я просто расхохоталась. Могу сказать одно: я никогда в жизни так не смеялась. Потому что никогда ещё не бывала в состоянии полной, безудержной истерики. Я сползла с кресла, швырялась, чем только могла, отбила себе все руки, не помню даже обо что, а в итоге размякла, растеклась по полу, словно медуза, так что «психу» чуть ли не по частям пришлось отдирать меня от него.

– Хорошо, – бодро объявил он, когда ему наконец удалось уложить то, что от меня осталось, в кресло. Затем порылся в шкафах, как я поняла – намеренно растягивая время. В конце концов достал напольные весы. – Сколько, вы говорили, в вас залили свинца сегодня ночью?

– Много, очень много, – зло ответила я.

Леонард придвинул весы прямо к моим ногам.

– Взвешивайтесь! Что же вы? Взвешивайтесь! Интересно посмотреть, прибавили вы в весе или нет?

Я злобно пнула весы ногой, откинув их в сторону. Я уже поняла, что он хотел доказать мне.

– Да, но это было во сне. А что со мной наяву происходило, вы слышали или мимо ушей пропускали?

Леонард спокойно пожал плечами.

– Да, слышал, конечно, но всё это далеко позади. Что вам мешает сейчас восстановиться, вернуться к нормальной жизни? Ощущение скверны? Ведь из того, что вы мне только что рассказывали, ничто не говорит о том, что вас физически или духовно изуродовали. Травма носила и носит до сих пор исключительно моральный характер.

Мы некоторое время молчали. По сути, он был прав и крыть мне было нечем.

– Ладно, – продолжил он, – если хотите, вот ещё одно ЦУ (ценное указание): вы должны избавиться (временно, разумеется) от всех провоцирующих деталей в одежде: джинсиков «в облипочку», мини‑юбок… Походку слегка приструнить, стараться не выделяться в толпе…

– Господи, – вздохнула я. – И где вы только набрались таких глубокомысленных знаний? Из журналов глянцевых, интернета?

– Вы не поняли меня, – ничуть не смутился «профессор». – Речь в данном случае идёт не о том, чтобы не привлечь к себе нежелательного внимания какого‑нибудь другого, очередного монстра, а о том, чтобы блокировать в вашем сознании страх, что подобное может с вами вновь произойти. Об этом тоже было в газетах?

Я снова угрюмо промолчала в ответ.

– Хорошо, если вам нравится сугубо научный подход, может попробовать принцип трёх «С»?

– Принцип трёх «С»? Понятия не имею, что это такое? – оживилась я.

Он усмехнулся.

– Вот видите, как что‑то непонятное, так сразу интерес: ушки на макушке. А на самом деле, опять же, проще некуда: слёзы, сон, смех. Выплакаться, выспаться, рассмеяться. Лучший выход из любой депрессии, любого стресса. Да‑да, я уже вижу, как вы скептически улыбаетесь. Однако скажите, как у вас с этим? Плачете? Да, есть немного. Но прошли ли вы здесь весь путь до конца? От слёз бессилия, злости, запоздалого сожаления, которые лишь терзают вам душу, растравляют вашу боль, до слёз, которые растворяют воспоминания и душу врачуют? Сон. По вашему же признанию, разве можно назвать «это» сном? Скорее какой‑то неистощимый в своей изощрённости кошмар между бодрствованиями. И не ошибусь, если скажу: пусть истерика, припадок, нервный срыв – назовите это как угодно, но сегодня вы в первый раз за долгое время по‑настоящему рассмеялись. Всё, поздравляю вас, ваше время вышло.

Я вновь ощутила в себе зарождающийся приступ ярости. Нет, мистер мошенник, мсье маньяк, господин главный псих всея Руси и её окрестностей, я не допущу, чтобы ты сидел здесь и дальше измывался над ни в чём не повинными людьми, выставляя себя богом и царём, надменным всезнайкой. Я тебя просто сотру в порошок. В одном ты, безусловно, прав: я такую школу прошла, через такой ад, что никому не позволю впредь над собой измываться.

– Верните мне мои деньги, – тихо, но твёрдо сказала я.

«Профессор» изобразил на лице полное тупое недоумение.

– Не понимаю. Объясните, почему я должен вернуть то, что заработал, причём в поте лица? Осмелюсь заметить, пациентка вы не из лёгких.

– Я не пациентка.

– Зачем же тогда вы пришли сюда?

– Я пришла к психотерапевту, который на деле оказался клоуном. В цирк билет стоит гораздо дешевле. Верните разницу. Пару‑троечку евро, так и быть, оставьте себе, мы хорошо повеселились.

Он покачал головой, как бы в состоянии глубокой озабоченности. Затем приподнял брови, наморщил лоб.

– Вы не совсем правы. Знаете, сколько вообще профессиональных клоунов можно насчитать на нашем крутящемся без передыху земном шарике? Думаю, и тысячи не наберётся. Представьте, что столь уникального человека вы наняли себя одну развлекать. Согласился ли бы он это сделать всего только за сто евро?

– Хорошо, – попыталась я взять себя в руки. – Вы возвращаете мне деньги и обходитесь без всех неприятных последствий. Дурите и дальше голову всяческим идиотам. Или, как я уже поняла, главным образом идиоткам.