Распятая. Любовный роман
Термин «специально оборудованный» на суде потом отрицался, говорилось, что в нём просто до этого жили таджики‑строители, которые производили отделочные работы. Да и действительно, там можно было только спать, оргии происходили наверху, в тренажёрном зале. Со мной были три девушки, так называемые плечевые: из тех, что путаются с разного рода шофернёй, а вообще‑то «голосуют» перед любой более или менее приличной машиной. Мы все были новенькие, незадолго до этого «ребятки», как их назвал Фомич, решили обновить состав. Сколько времени каждой из нас предстояло здесь провести, нам было неведомо, да этого и никто не знал. Признаться честно, хоть похитители и обещали, что через недельку наш «квартет» отпустят подобру‑поздорову да ещё и денег дадут, никто из девчонок не рассчитывал, что нам удастся выбраться из этих застенков живыми…
Ладно, хватит пока, больше не могу.
Я ненадолго отвлеклась от основных своих размышлений, перешла в файл «Сны» и принялась детально описывать то, что мне довелось испытать сегодня ночью. Первое время я до отказа накачивала себя снотворными, стремясь заглушить воспоминания. Была тогда настолько перенасыщена ими, что стоило мне закрыть глаза, как тени, образы буквально расползались по комнате, я различала даже их запахи, прикосновения. Потом поняла, что начала попадать в лекарственную зависимость, поскольку мне приходилось применять всё более и более сильные средства. Слава богу, у меня хватило сил и воли вовремя остановиться. Сейчас ограничиваюсь феназепамом, по полтаблетки, да и то не каждую ночь.
Мой сегодняшний сон… Сны надо фиксировать сразу, как только просыпаешься. Потом многие детали теряются или ты вообще забываешь то, что тебе привиделось, навсегда. Раньше со мной так и было: и сны мне снились очень редко, и из памяти они стирались мгновенно. Сейчас довелось столкнуться с этим явлением вплотную, настолько, что я частенько не могу уже обходиться без помощи диктофона.
Возможно, вы уже составили обо мне определённое представление, и не исключено, что я кажусь вам сумасшедшей. Не стану спорить, иногда мне тоже кажется, что я не совсем нормальная (а может быть, и вообще ненормальная – такая каша в голове!). Но я подобрала для себя более точное определение – «тронутая». Иногда я подолгу стою под душем и часами тру себя губкой. Но мне никогда не смыть этих гадких прикосновений.
Никогда? Это словечко меня буквально бесит. Приблизительно так же, как ещё одно: «навсегда»! С кем бы я ни разговаривала на эту тему, все пытались меня убедить, что мне никогда уже не удастся стать прежней, я опустилась вниз, уже не такая, как была раньше, не такая, как остальные. Но и туда, вниз, падать можно до бесконечности. Я должна закрепиться, причём как можно раньше, как можно ближе к тому месту, с которого началось моё падение.
Так что заткнитесь и не говорите больше мне этого слова – «навсегда», даже мысленно, даже за тысячу километров отсюда. Не желаю его слышать! Я не опускалась, меня «опустили», но я всё равно вернусь к себе настоящей, к той, какой я была.
Так и есть, если бы не диктофон, что‑то, может быть самое важное, я непременно бы упустила.
Я достала с полки томик в изящной, красной с белым обложке – «Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда. Никак не могла пройти мимо эпиграфа, сто раз мною читанного, но всякий раз бесконечно умилявшего меня своей первозданностью:
Данте да Майано – к стихотворцам
– Не откажи, премудрый, сделай милость,
На этот сон вниманье обрати.
Узнай, что мне красавица приснилась –
Та, что у сердца в пребольшой чести.
С густым венком в руках она явилась,
Желая в дар венок преподнести,
И вдруг на мне рубашка очутилась –
С ее плеча, я убежден почти.
Тут я пришел в такое состоянье,
Что начал даму страстно обнимать,
Ей в удовольствие – по всем приметам.
Ну чем не современная эротика, чуть ли не порнография? Стоит только расшифровать это лукавое «Храню молчанье о прочем, как поклялся ей». И уж совсем странное: «И мать моя покойная была при этом». Ну, а ответ тоже не слаб:
– Рубашка дамы означать должна,
Как я считаю, как считаем оба,
Что вас в ответ возлюбит и она.
– А то, что эта странная особа
С покойницей была, а не одна,
Должно бы означать любовь до гроба.
Данте «Малые произведения».
Перевод Е. М. Солоновича (Прим. ред.).
Я полистала дальше замусоленные мною же страницы разделов: «Сновидение – осуществление желания», «Материал и источники сновидений», «Психология процессов сновидения». Но истолковала всё, как обычно, в свою пользу: мои видения просто цветочки по сравнению с тем, что является порой некоторым другим, даже великим. Причём испокон веку.
В пытке участвовали не профессиональные палачи – значит, я подлежала осуждению, а не суду за свои прегрешения.
То есть «не судите, да не судимы будете»! А «грязные, бесовские желания» могут посещать каждого, практически любого.
Но главное – Некто. Я не сама решила, что имею право заплатить любую цену, лишь бы сохранить свою жизнь, – меня спросили об этом, дозволили это.
