Разум и чувство

Отец Джулии, осознав, что его отеческие обязанности не ограничиваются покупкой пони на Рождество или щипком за щёку с рассеянно брошенной фразой об умнице дочке, стал неуклюже заводить знакомства, могущие в последствии быть полезными старшей дочери. Та на эти попытки смотрела с ужасом и жалостью, поскольку любила отца, бывшего, в сущности, неплохим человеком, только слегка оторванным от жизни. Манеры его несколько отличались от принятых в обществе, а его неумение держать себя среди незнакомых людей порождало очередные сплетни среди окружающих. Нелепость отца вызывала насмешки соседей, что глубоко ранило Джулию, которая своей просьбой прекратить отцовские демарши, боялась его обидеть.

Однако именно отцовские усилия помогли ему познакомиться с неким баронетом, мнящим себя потомком чуть ли не Вильгельма Завоевателя. Весьма благообразный и худой, как щепка, с замашками короля, он как будто снисходил до вас, когда вы попадались ему на глаза, и словно оказывал великую честь, если заговаривал с вами. Мистер Баттон, который обнаружил в своей родословной каких‑то древних вельмож, забавлял его своей непосредственностью и неуклюжестью. А наличие единственного сына у сэра Сворда, якшавшегося с людьми из разных слоёв общества, что задевало спесь баронета, и проматывавшего отцовское состояние, что задевало кошелек баронета, доставляло ему непреодолимое желание избавиться от отпрыска как можно скорее, пока не пострадали репутация и состояние этого самого баронета. Он рассчитывал найти ему красивую жену, но с такой железной волей, которая смогла бы держать в ежовых рукавицах его легкомысленного сына. Но в то же время указанная девица не должна лезть ни в какие дела, занимаясь исключительно его сыном, домом и могущими появиться впоследствии наследниками славного рода Свордов, каковые непременно должны появиться, чтобы этот славный род продолжить. Само собой, она должна быть девушкой миловидной, скромной, со связями, уметь держать себя и иметь предков, которым было бы не стыдно породниться с самим сэром Свордом. Похвалы уму Джулии и восторги о её рассудительности, расточаемые мистером Баттоном к месту и нет, заставили задуматься спесивого вельможу. С одной стороны, несомненный мезальянс – брак с девушкой столь низкого происхождения и имеющую столь недалёких, неотёсанных и вульгарных родственников: невозможно, возмутительно, неприемлемо. Но с другой, скорость, с которой сынок расстаётся с деньгами, легкомысленно заявляя, что они для этого и нужны, приводила к мысли, что милостыню просить скоро будет не только его сын, но и он сам. Что до родовой чести, то его сын сделал уже всё, чтобы она была запятнана его общением со всякими художниками и литераторами, весьма радикально высказывавшимися по поводу дворянских привилегий, а так же с разными сомнительными личностями, которые советовали ему лошадей на бегах или подозрительные клубы, где деньги сквозь пальцы мистера Сворда утекали ещё быстрее. Поэтому жениться на дочери мелкого дворянчика, если это хотя бы отчасти остановит его сына от падения в долговую яму, всё же меньшее зло. Титул же – пусть и тешит честь и гордость, но приличный фрак, еду и кров на них не купишь. Поэтому, с видимым неудовольствием он согласился познакомить мистера Ричарда и мисс Баттон, заранее оговорив, что за этим с его стороны ничего не воспоследует, однако, втайне надеясь, что его сын очарует провинциальную девчонку со всей её рассудительностью и он, сэр Сворд, наконец получит в дом человека, который сумеет удержать сына от безумных и бессмысленных трат, а так же от привычек шляться по разным сомнительным местам. На саму мисс Баттон в деле очарования своего сына он надежд не возлагал, поскольку о женщинах вообще был не слишком высокого мнения, а «синие чулки», к коим он причислил мисс Баттон, в его глазах даже женщинами не являлись. Не для того он хотел иметь её своей невесткой.

Однако из знакомства ничего не вышло. На балу у губернатора, где как будто невзначай состоялось знакомство, а равно и дебют сестёр – странное мероприятие, если учесть, что старшая сестра ещё не была замужем, а младшая уже вышла в свет, да ещё вместе с ней, – молодой повеса увидел перед собой ни чем не примечательную унылую девицу в очках с книжкой, упорно молчавшую всё время. Что до Джулии, то ей совершенно не понравился развязный молодой человек с манерным поведением, легковесными высказываниями, дурными шутками, в кричащем галстуке и ярком сюртуке. Что вызвало её отвращение, так это его постоянное разглядывание себя в маленькое зеркало и его постоянная демонстрация белоснежных и ровных зубов, сверкавших в столь же постоянных улыбках. Ей не нравилась фальшь, и она не скрывала этого. Он же не понимал, что делает на балу эта серьёзная до суровости девица, столбом стоявшая позади матери и хорошенькой сестры или в углу уткнувшаяся в книжку. Первый же танец с ней принёс ему разочарование: он не знал, о чём с ней говорить. Поскольку сплетни об окружающих её не интересовали, комментирование чужих недостатков она весьма резко оборвала в самом начале, обсуждение нарядов, что удивительно для девушки, было ей не интересно, об охоте он речи не заводил, считая её неженским делом. Хотя танцевала она превосходно. Но говорить всё время о танцах было утомительно. Тем более, что Джулия не была склонна помогать ему поддерживать разговор. Её высказывания шокировали его, привыкшего к пустым разговорам и глуповатому хихиканью молодых девушек, её прямота ставила его в тупик. Он не мог понять этой девицы и решил для себя, что она просто слишком высокого о себе мнения, слишком презирает окружающих да и вообще недостойна его внимания. Вот Милисент его привлекала больше: весёлая, подвижная, хорошенькая, болтливая, всегда готовая потанцевать, хоть и без изящества и достоинства старшей сестры, ко всему прочему глупенькая и легкомысленная. Пусть она иногда и наступала ему на ноги, а нередко путала фигуры танца, шёпотом извиняясь с притворной скромностью и милым румянцем на лице, он готов был ей это простить. Лишь бы она продолжала звонко смеяться над его пустой болтовнёй, мило краснея, улыбаться его комплиментам и в притворном ужасе распахивать свои чистые голубые глаза, когда он скажет какую‑нибудь шокирующую её вещь. Никакой влюблённости она у него не вызвала. Да и не могла вызвать, поскольку при всём своём поверхностном отношении к жизни, он не был лишён известной доли ума. И уж точно ему бы не пришло в голову видеть в Милисент свою будущую жену. Джулию же он, как и большинство мужчин, вообще не воспринял как молодую девушку, лишь досадуя на отца, что тот принудил его так бездарно потерять время. И дебют, на который возлагал надежды отец Джулии, прошёл совершенно не так, как он планировал и о чём не подозревала Джулия. Однако упрекать дочь в провале знакомства он поостерёгся, считая, что его рассудительной дочери лучше знать, как себя вести и какие знакомства выбирать. И уж тем более вечер прошёл не так, как мнилось сэру Сворду. Хотя он и сам бы не смог сказать, чего ожидал больше: подтверждения своему скептицизму или оправдания внезапно возникших надежд. Мистер же Сворд ни о чём не задумывался. Он просто весело проводил время. Как всегда.