Роксана делает выбор. На что способны любовь и прощение?

– Роксан, может тебе нужна помощь? Давай мы организуем твоё возвращение? Я соберу деньги, найдём жильё, хочешь я найду тебе место в больнице?

– Спасибо дорогая. Я попытаюсь сама, в конце концов, мне нужно повзрослеть. Как твой пациент, про которого ты рассказывала вчера? Он так и не пришёл в себя?

– Ещё нет. Но знаешь, в отличии от врачей, я верю в чудо. Я верю, что он откроет глаза, что вылечится и встанет на ноги.

– Я тебя за это и люблю. Твой оптимизм и вера умеют поддержать в трудные минуты. Если что помни, я всегда буду любить тебя. Мне пора идти, ты извини, ладно? И прости, если что не так.

– Ты какая‑то странная сегодня. Точно всё в порядке?

– Всё будет хорошо. Целую тебя. Будь счастлива.

Слушая тишину в трубке, Элина чувствовала – что‑то не так. Она снова набрала подругу.

– Абонент вне зоны доступа.

Она положила телефон на стол, отпила уже остывший чай и вылила его в раковину.

– Роксана, умоляю, не наделай глупостей.

 

Роксана. Отчаяние

 

Я стояла на краю пропасти. Ветер дул мне в лицо, губы пересохли от количества соли в морском бризе. Я проводила по шершавой коже языком и наслаждалась вкусом моря.

Слёзы стекали с глаз и высыхали за секунду. Оставляли солёные следы на и без того обветренной коже.

Там, внизу бились волны об острые скалы, и словно зазывали скорее в их объятия.

– Иди сюда, иди к нам милая. Видишь, как мы свободны. Здесь тебе будет хорошшшш – ‑шшш‑ооо. Шипели они.

И я им верила. Моё худое тело ветер был готов подхватить в любую секунду, стоило только его попросить. Он как проводник. Доставит меня в пучину буйства и всепоглощающей свободы.

Я расплела косы и распустила белокурые волосы. Ветер тут же начал с ними свои забавы. Ему нравился их запах и полёт от его игр. Развязала атласные ленты, обвивающие худосочные лодыжки и сняла белые босоножки. Прохлада зелёной пушистой травы отозвалась мурашками на коже.

Пару минут назад небо было затянуто тучами цвета перезревшей сливы – грузное и тучное оно отображало ношу на моей душе.

И вдруг показалось солнце.

Пришло попрощаться, мелькнула мысль в голове.

– Прощай моё огненный друг. Я всегда любила тебя. Твои лучи для меня были надеждой, но, увы, сейчас даже эта слабая надежда не в силах удерживать меня здесь. Я сдалась милое солнце, слишком изранено сердце и разлохмачена душа. Я устала от собственных обид, злости. Может быть, там, на дне, мне удастся обрести прощение. Наверное, я наконец‑то обрету покой.

Светило скрылось за тучами и мне даже показалось, что оно укоризненно качнулось в ответ на пропитанные горечью слова.

– Прости.

Прошептала я со слезами.

Я закрыла глаза, а правая нога оказалась в воздухе. На мгновение я зависла над пропастью.

Ветер нетерпеливо протянул свои руки и готов был подхватить бренное тело. Волны замерли в томительном ожидании, словно косатки, почуявшие кровь и готовые наброситься на свою жертву.

Кто‑то неожиданно возникший сзади схватил меня за запястье и резко потянул к себе. Он отшвырнул меня от края, и я больно упала на спину. Приземление пришлось на булыжник, который будто специально выжидал момента сделать больно, дабы отрезвить мои чувства.

– Больно же, чёрт возьми! Ты сумасшедший?

Вопрос был адресован парню, который протянул руку и помог подняться.

– Ты думаешь приземляться на скалы было бы приятнее?

Он смотрел на меня зелёными глазами, в которых не было и намёка на иронию. Его губы расплылись в улыбке – она была пропитана нежностью и добротой.

Я поняла, что не в состоянии произнести ни слова. Язык был парализован.

Прям бульбарный синдром, я мысленно усмехнулась, вспоминая лекции из колледжа.

Его глаза напоминали скорее изумруды, нежели человечьи глаза. И откуда он, чёрт возьми, взялся в этом безлюдном месте, которое я тщательно выбирала, чтобы свести счёты с этой проклятой жизнью.

– Пойдём. Нас ждут.

Он всё ещё держал меня за руку. Она была тёплой и казалось, что она согревает продрогшее тело. Только сейчас я поняла, как дрожу.

Вдруг буквально на секунду мне представилось, как он обнимает своими теплыми руками моё замёршее тело. Я снова вспомнила о том, как мне не хватает любви и ласки.

– Куда мы должны идти? Кто нас ждёт?

Прекрасно, ко мне вернулась способность говорить. Длинные ресницы дрожали от ветра, радужка глаз от пролитых слёз стала светло‑голубой. А во взгляде наивность, испуг и по‑детски неподдельное любопытство.

Он приложил палец к моим губам.

– Тсссс. Не время сейчас задавать вопросы.

Босыми ногами я ступала по земле, на которой были разбросаны сухие ветки и острые камни. Словно я шагала по битому стеклу, но боли не чувствовала. Любопытство стало анестезией, которая заглушала боль кровоточащих ран.

Шли мы не долго, впереди я заметила большой костёр. И как я его не увидела раньше? Я хорошо помню, как осматривалась и прислушивалась, никого поблизости точно не было. Возле костра расположились люди, но, несмотря на это, стояла мёртвая тишина.

Мой спутник так резко остановился, что я врезалась ему в спину.

– Ну ты чего? – я возмутилась, ведь любопытство достигло апогея и раскалённым жезлом трогало душу.

Он повернулся и обхватил моё лицо руками. Его ладони были мягкими и пахли мускусом. Его глаза напомнили глаза волшебника из сказки, которую, кажется, смотрела вместе с дочкой.

Он смотрел пристально не моргая.

– Послушай меня. Люди, что собрались у костра не совсем обычные. Нам понадобилось много времени и сил, чтобы собрать их здесь.

– Кому нам?

Он убрал руки, посмотрел в сторону шабаша у костра.

– Собрать для тебя, моя дорогая. Если быть точнее, то для нас обоих. Мы здесь для того, чтобы исцелиться.