Рубль-пять
Натка родилась нездоровой, одна нога у нее оказалась короче другой, по какой такой причине – кто ж в деревне разбирался. Наверное, в роддоме про это сказали, какие‑то рекомендации давали, но Дарья про это молчала.
Может, и можно было это лечить, но либо Дарья про то не знала, либо что еще. Недуг был совсем небольшим, какие‑то сантиметры, но, когда несмышленая Натка только начала ходить, хромота стала заметна. Потом как‑то все свыклись, что у Дарьи внучка‑калека, посудачили, да и перестали обращать на это внимание.
Глава 2
А Натка росла. Несмотря на то что Дарья была ей на самом деле скорее бабкой, чем бабушкой, и держала внучку в строгости, как и когда‑то дочь, Натка имела характер добрый и улыбчивый, явно не в бабку. Дружила Натка со всеми, хоть некоторые из деревенских детей и дразнили ее частенько за ее изъян, и кличку обидную придумали – «Рубль‑пять»…
– Почему Рубль‑пять, – едва сдерживая слезы спросила Натка рыжего задиристого Сеньку Гракова, который дразнился громче всех.
– Потому, что ты идешь: рубль – пять, рубль – пять, с ноги на ногу! – хохоча прокричал Сенька и убежал вслед за ватагой мальчишек.
Заплаканная Натка похромала домой, всхлипывая и размазывая по чумазым щекам горькие слезы и намереваясь пожаловаться бабушке. Уж та точно найдет на Сеньку и остальных управу, будут знать, как дразниться! Бабушку все в деревне боялись, за проказы могла любого озорника и хворостиной отходить, и попробуй жалуйся потом родителям – те еще добавят…
– Что сырость развела, – сердито проворчала бабка Дарья, завидев вошедшую в калитку заплаканную девчонку. – А ну, сопли подбери да сходи дай зерна курам! Хоть толк от тебя будет.
– Бабушка, меня мальчишки дразнят! Уродом называют, хромоножкой и еще Рубль‑пять! Граков и Терехов Борька, и еще…
– Хватит ныть, я сказала! – прикрикнула Дарья. – Ну и дразнят, так что – ты ж и есть хромоногая, привыкай! Жизнь долгая, нога твоя не отрастет, всю жизнь такая будешь! Все, не жалуйся, иди лицо умой да кур корми, нечего болтать попусту!
С той поры не жаловалась Натка ни бабушке, никому. Молча сносила и насмешки сверстников, и притворно‑жалостливые вздохи соседок. Не жаловалась и улыбалась приветливо всем. Даже когда вошла в отроческий возраст, и в рост костей все ее худенькое тельце разламывалось от боли, наливались и деревенели мышцы от напряжения. Ночью ноги сводило так, что Натка однажды прокусила себе губу, сдерживаясь, чтобы не закричать и не разбудить бабушку.
Вот тогда она и научилась «прятать» от всех свою хромоту – ходить она стала, приставляя одну ногу «на цыпочку». Все тело при этом напрягалось, поясница к вечеру болела неимоверно, но Натка терпела и не жаловалась, ибо не было в этом смысла. Со временем походка ее стала плавной, «с мысочка», ровная спинка и приветливый взгляд, за ними не стало видно тщательно спрятанной хромоты и невыносимой боли.
Училась Натка хорошо, всего лишь одна и была у нее четверка – по физкультуре. Потому что принципиальная бабушка попросила учителя физкультуры спуску внучке не давать и гонять вместе со всеми.
Учитель физкультуры, Геннадий Павлович, прекрасно понимал, что «как все» Натка не сможет, и чаще усаживал ее на скамейку, но спорить со строгой бабкой не желал, потому и ставил в журнал четверки. Зато он показал Натке упражнения, которые укрепляли мышцы, снимали напряжение, и их можно было делать при ее состоянии. Наверное, благодаря этому к выпускному классу Натка имела точеную фигурку.
Натка сама и не заметила, что вдруг перестали ее дразнить. И не слышно стало ни «хромоножки», ни более обидного «Рубль‑пять», и тот же Сенька Граков, смущаясь и краснея, предложил ей как‑то понести домой ее портфель.
– Смотри у меня! Принесешь в подоле, как мать – вот этими руками придушу! – ругала ее бабка Дарья, непонятно только за что. – Мне все равно, я старая! Сперва тебя придушу, потом сама в омут брошусь, чтоб на этот свет не глядеть больше! Только увижу еще около тебя этого паршивца Сеньку, или еще кого, тебе все космы выдеру! Ей‑ей, наголо побрею, чтоб ни один на тебя не поглядел!
Натке очень хотелось спросить, что же такое – «принести в подоле», но бабушку она боялась так, что язык сам прилипал к гортани, отказываясь шевелиться. А Сеньку она и сама видеть не хотела – его она тоже боялась, так и ждала, что вот сейчас глянет насмешливо и закричит: «Рубль‑пять, рубль‑пять!» Какой уж тут портфель – несла сама, спиной ощущая, как топает Сенька следом, недовольно посапывая от того, что эта вредная девчонка ему отказала!
Вообще, хоть и улыбалась Натка всем приветливо, а боялась она всего этого мира, пребывание в котором приносило ей ежедневные страдания – дорога до школы и обратно, по выезженной неровной и комковатой колее причиняла боль, хотелось лечь в нее, и пусть тебя переедет колхозный трактор, и все это закончится… Но надо идти, потому что сегодня бабушка велела почистить у курей и приготовить пойло для Голубки, бабушкиной невысокой, но очень удойной коровки.
Сама Дарья с колхоза не спешила уходить, хоть уже и была на пенсии, поэтому уставала к вечеру, и основные заботы по хозяйству лежали на Натке.
– Учись всему! Все должна уметь сама управлять! Я помру – помогать тебе никто не станет, кому калека нужна! – говорила Дарья внучке, растирая вечером больные отекшие ноги каким‑то настоем.
– Бабушка, давай я тебе помажу, мне сподручнее. – Натка брала из рук бабушки флакончик с темной жидкостью и усаживалась перед ней на низенькую табуретку. – Бабушка, а может, тебе к врачу сходить, показать ноги? Говорят, в районной амбулатории новый врач, хороший! Из Куйбышева приехал к нам!
– Это кто ж тебе доложил? Тоже, важная птица – все ей докладывают! Не городи чепухи, кто из Куйбышева к нам поедет, да еще врач!
– Учительница по литературе сказала, – тихо ответила покрасневшая Натка. – Она сказала, что мне тоже… тоже надо показать свою… ногу. Сейчас медицина вперед идет, может быть, какое‑то лечение, процедуры…
– Что, укол сделают – и нога вырастет? Или таблетку дадут? – во весь голос расхохоталась Дарья. – Нет, Натка, не придумали еще такого укола. И учителка твоя пусть не лезет не в свое дело, так ей и передай! Нашлась тоже, докторша! Пусть книжки читать учит, а не как ноги лечить!
Натка опустила голову, покраснев еще больше, и продолжила натирать бабушкино колено остро пахнувшим лекарством. Вообще‑то, муж учительницы литературы был фельдшером на местном пункте. И это он посоветовал жене сказать такое Натке, когда, встречая жену после занятий, увидел девочку, которая шла, крепко стиснув кулаки и стараясь не потерять равновесия на комковатой дороге.
Еще от учительницы Натка узнала, что есть лекарства, снимающие боль и судороги в мышцах… Но бабушку было не переспорить, и девочка понимала, ее удел – это каждодневное терпение. И боль.
Глава 3
