Рубль-пять
– Не меня? А кого же? Неужели кто‑то здесь смеет вас обижать?! Скажите, кто, и я спуску ему не дам!
– Вам лучше пойти домой, – повторила Натка. – Меня бабушка накажет за прогулку эту…
– Бабушка? Вы с бабушкой живете? Что ж, раз у вас такая строгая бабушка, то конечно, не будем ее волновать. Скажите, до какого дома я могу проводить вас безнаказанно, а после я пойду к себе.
– Сейчас и идите, – прошептала в ответ Натка. – Вот там мой дом. Спасибо, что проводили.
– До свидания, Наташа! До завтра! Вы же помните, что завтра после обеда я к вам снова загляну!
– До свидания, – ответила Натка и заспешила по тропке к своему дому, она уже издалека видела, что стоит в калитке темный силуэт бабушки Дарьи, высматривающей возвращающуюся с работы Натку.
– Ты с кем задержалась? – строго спросила Дарья, когда Натка, прихрамывая, подошла ко двору, – Кто с тобой шел? Чей парень?
– Это заказчик, он брюки подшить принес к нам сегодня, – дрогнувшим голосом ответила Натка. – Из Озерков он, приехал работать на электрохозяйстве. На Советской жилье получил, вот и шли по пути вместе…
Звонкая пощечина гулко прозвучала в морозном воздухе и обожгла Наткину щеку. Тяжела была рука, натруженная работой за долгую жизнь.
– Я тебе что говорила?! Ты что, вовсе без мозгов?! Мало того, что жду ее с работы, помощи жду с Голубкой управиться, а она гуляет где‑то, да еще и с приезжим! Вот догуляешься! Он уедет, а ты тут останешься, да еще и с пузом! Снова позор на мою седую голову! Сказала – прибью тебя сразу! Так и знай – прибью!
– Бабушка, да я же просто домой шла! – вскрикнула Натка, когда снова тяжелая рука приложила ее по спине. – Он по пути, к себе шел, дорога‑то туда одна!
Не слушала Дарья, охаживая внучку первым, что подвернулось под руку – черенком дворовой метлы. А за забором слушала Дарьины крики соседка, и качала головой, думая, сколько же еще вынести придется хромой девчонке, так некстати появившейся когда‑то на свет.
Глава 7
На следующий день Натка была сама не своя. С замирающим от страха сердцем она ждала, когда Андрей явится забирать свой заказ. Бока после вчерашней бабушкиной «науки» болели и ныли, поэтому повторения вчерашнего ей не хотелось. Натка волновалась так, что все пальцы себе исколола, приметывая подкладку к заказанному пальто. Это не могло не привлечь внимания ее старшей наставницы:
– Что с тобой сегодня? Никак устала? Давай‑ка ты доделывай, что начала, и ступай сегодня домой пораньше, – сказала Людмила Юрьевна, внимательно глянув на девушку поверх своих очков.
– Нет, не устала, – ответила Натка. – Просто голова сегодня болит немного… Я уже доделала все на сегодня, если можно, я бы хотела уйти чуть пораньше. Хотела еще в библиотеку зайти.
– Конечно, иди. Я думаю, заказы мы все успеваем сделать в срок, так что сходи куда нужно.
Натка повесила пальто на стоявший в углу матерчатый манекен и украдкой облегченно вздохнула. Она уйдет пораньше и значит, не встретится с Андреем, а еще придет вовремя домой и успеет все сделать по хозяйству, чтобы бабушка не ругала ее больше. А в библиотеку ей и нужно всего‑то на минуточку – справиться у библиотекаря Надежды Дмитриевны, не вернули ли ту книгу, которую она давно хотела взять почитать, но она все время была на руках.
Попрощавшись со своей наставницей, Натка потеплее закуталась в платок, накинула сверху бабушкину пуховую шаль и вышла в морозный вечер. Библиотека недавно переехала из старого бревенчатого домика в новое здание по соседству со школой, и Натка сейчас торопливо шла по узенькой тропочке, чтобы срезать путь и обернуться поскорее. Семеновка была разделена на две части быстрой каменистой речкой, которая давно покрылась ледяным панцирем и теперь из одной части деревни в другую потянулось по ней множество тропинок, не нужно было идти в обход, до моста.
Натка шла по одной из таких тропинок и любовалась зимней красотой. Снег лежал белым бескрайним покрывалом до самого леса, на другом берегу речки тонкой змейкой блестели огоньки на фоне темно‑синего неба. За деревней темной мантией по предгорным холмам раскинулся лес, в морозном воздухе далеко разносились звуки, и Натка слышала, как потрескивают на морозе стволы сосен и елей.
Снег хрустко поскрипывал под ее мягкими валенками, и этот звук почему‑то так успокаивал Натку. Страхи, которые мучали ее с самого утра, отступили перед этими звуками, и казалось, что даже ноющие после бабушкиных побоев синяки не так уже и болели. Натка любила зиму, сначала она думала, что любит это время года только за то, что бывает меньше работы по хозяйству, но потом поняла… Зимой она ждала чуда, хотя и понимала, что, наверное, это все детские фантазии, за которые ее так ругала бабушка.
– Нет никаких дедов морозов, и голову себе не забивай всякой ерундой, – сказала когда‑то Дарья пятилетней Натке. – В жизни как бывает: не потопаешь – не полопаешь! Запомни!
Но Натка все равно радовалась, когда на профсоюзной елке в Доме Колхозника наряженный в костюм Деда Мороза школьный сторож дед Захар вручал ей пакет с конфетами и апельсинкой.
Ох, как же обожала Натка эти самые апельсины! Вот даже сейчас, вспомнив это и шагая по узкой тропке через старую речку, она будто ощутила их волшебный аромат… Жаль, что она уже взрослая, и подарков от профсоюза ей не положено. А ведь она даже кожуру от апельсина никогда не выбрасывала, аккуратно делила ее на небольшие кусочки и сушила на печке. А потом добавляла в заварочный чайник, и наслаждалась ароматом.
– И откуда в тебе эти замашки барские! Ты это из головы выбрось! – ворчала бабушка, но Натка видела, что той и самой нравится вкус апельсинового чая…
Поднявшись на пригорок от русла застывшей речки, Натка вышла к огородам семеновских домов, спускавшихся к реке. Пройдя меж заборов, она вышла в переулок и оказалась как раз напротив маленького книжного магазинчика, расположенного теперь в том доме, где раньше была библиотека.
Бросив взгляд на старенькое резное крылечко, Натка обомлела от такой красоты – на крючке у двери висел большой металлический фонарь, украшенный снежинками из фольги, вырезанными искусной рукой.
Не удержалась Натка, зашла! Хоть и снова закрался в душу страх быть битой бабушкой за опоздание, но уж очень велик был соблазн… Заведующая магазинчиком, она же и продавец в одном лице – тетя Аня Логинова, сидела на низкой табуреточке возле круглой печи‑голландки в углу дома и подкладывала в огонь смолистые сухие поленья.
– Здравствуйте, тетя Аня. С наступающим вас! – Натка сняла с озябших рук варежки и протянула ладошки к печи. – Ух, там к вечеру студено стало!
– Здравствуй, Наточка! Ступай поближе, садись, погрейся, – пригласила Анна гостью. – Ну, что же тебе предложить? Только вчера был привоз, я уже все витрины оформила. Школьники у меня сегодня только все открытки разворошили, саранча!
Анна рассмеялась, и ее светлые кудряшки рассыпались по укрытым платком плечам. Ей было лет тридцать с небольшим, и она очень любила детей, хотя своих им с мужем Бог не дал. Бабы в деревне судачили, что есть у Аниного мужа другая семья где‑то на стороне, дети есть, а Аню он не бросает из жалости. Но что здесь правда – кто бы знал, да и Натку это не интересовало вовсе.
