Рыцарь из преисподней. Цикл об Артуре Северном

Алимову объяснение не удовлетворило, но арханы уже спрашивали о том, что за заклинания он использовал, чтобы не пустить упырей в «Чату», а Алимова тут же, не дав ответить, поинтересовалась, откуда у него знания о демонах, если в Немоте их никогда не было. Хорошее место эта Немота, оказывается. Артур так и сказал. Вряд ли это было ответом на вопрос, но и Алимова и арханы, обступившие едва успевающую запоминать их вопросы сержанта Фаталиеву, уже добрались до главного. Уничтожить демона невозможно, даже чтобы развоплотить его, нужно быть магом или заручиться поддержкой демона более могущественного.

Это было одной из аксиом Ифэренн, да и в тварном мире Артур не раз слышал утверждения, что даже Господь не может уничтожить демонов, иначе давно сделал бы это. От утверждений таких недалеко было до мысли о том, что не Господь, значит, демонов и создавал. Но все теории легко разрушались практикой: одним‑единственным ударом Миротворца. Нет, не по теоретикам, хоть и хотелось иногда приложить их обухом по темени, чтоб вправить мозги.

Миротворец по воле Божьей уничтожал демонов, Господь пожелал делать это руками Артура, и Артур был благодарен Ему за доверие…

Когда он понял, что проповедует, а не отвечает на вопросы, останавливаться было уже поздно. Да и незачем. Ничего плохого нет в проповеди, если она вовремя и к месту, а сейчас именно так и вышло. Слушали ведь, запоминали, Алимова, вообще, стенографировала. Не так сильна, значит, привычка к мнемографам у профессора демонологии. Не полагается демонолог на магию. И правильно делает.

– Так этот Бог, это что, не князь? – спросил Леонидас, нарушая негласное правило задавать все вопросы через ведущую допрос сержанта Фаталиеву. – Для духа из Немоты как‑то круто, а?

– Поразительно! – откликнулась профессор, в кои‑то веки, не осадив нарушителя регламента. До этого она одним взглядом пресекала любую попытку вмешаться в разговор. – В научном сообществе существует теория, что у сулэмов есть своя религия, якобы, они верят в единого Творца, в некую силу, создавшую и их, и… – кажется, Алимова хотела понизить голос, но в последний момент заставила себя продолжить громко и твердо: – создавшую и их, и князей. Возможно, до духов в Немоте дошли отголоски этой религии. В отличие от нас, духи необъективны и склонны к фантазиям, к тому же, они всего лишь побочный эффект творения. Осознание своей неполноценности и ненависть к князьям делают привлекательной для них мысль о том, что и князья были кем‑то созданы и могут быть уничтожены.

– А для князей, что делает такую мысль привлекательной? – растерянно спросила сержант. Авторитет демонолога был в участке неоспорим.

– Возможность переложить на кого‑то ответственность за себя, – профессор ни на секунду не задержалась с ответом, наверняка, «в научном сообществе» эта тема поднималась не единожды. – Им вполне хватает того, что они отвечают за всех нас и за мир, который создали. Хочется, чтобы и за них тоже кто‑нибудь отвечал.

– И мог уничтожить?

– Об этом лучше спрашивать самих сулэмов, – в голос Алимовой вернулся холодок. – Но я уверена, что возможность уничтожения они отрицают. Даже мы знаем, что это чушь, а они и подавно.

– Но… – сержант перевела взгляд на Артура.

– А это можно проверить, – пожала плечами профессор. – Имя демона нам известно, несложно выяснить, существует ли такой. Потребуется некоторое время… и средства связи, – она выразительно стукнула ногтем по мертвому коммуникатору на столе.

– Есть аварийный коммуникатор, вас проводят, госпожа профессор. А мы пока выпишем данные для документов, хорошо? – Фаталиева улыбнулась Артуру. Арханы, вообще, сменили гнев на милость, когда выяснилось, что он, вроде как, сделал их работу на чужом участке. – Печатать в другом районе придется, там, где аппаратура работает. Может, все‑таки, чаю?

Артур согласился на чай, а пока отвечал на вопросы сержанта, уже строго по делу: где родился, сколько лет, имеет ли родственников в княжестве и за границей, и прочая, и прочая, отношения окончательно наладились, а сержант Фаталиева стала для него Эльвирой. Легко спрашивать и легко отвечать, когда спрашивающий уже построил относительно тебя свою теорию, в которую укладываются все странности в ответах. Артур говорил правду, ничего, кроме правды, а Эльвира слышала свою правду, и это полностью ее устраивало.

Рисунок ауры в паспорт перенесли с мнемографа Алимовой. На улице. Там мнемограф работал. Потом курьер с пакетом умчался в соседний участок, а из ближайшей чайханы принесли обед. От еды Артур отказался – день был постный. Алимова вернулась из кабинета с аварийным коммуникатором раньше, чем прибыл курьер с документами. И громогласно сообщила:

– Земус не уничтожен и не развоплощен. Что и следовало ожидать. Но по имеющейся у нас классификации, это мелкий демон, не способный захватить разумное существо, ни вампира, ни человека. По вашему описанию, Артур, можно с большой вероятностью предполагать одержимость. Если это так, то вы изгнали какого‑то другого демона.

– Другой демон? – переспросил Артур, пропустив мимо ушей все остальное. – Значит, Земус цел… – он понял, что говорит вслух и заткнулся.

Другой демон. Не важно кто, важно, что Земус цел и еще может добраться до Барчанов.

– Мне нужен мой юортер.

Телефон вернули, заодно вернули и нож, и обе чересседельные сумки, и даже обоймы к «Перкунасу». Но не сам «Перкунас». Кто бы сомневался! Артуру пока было не до оружия, и не до объяснений Эльвиры о правилах конфискации и о том, что он может получить разрешение на что‑нибудь более легкое…

Все потом. Он набрал код Себесты. Мэр ответил почти сразу, и, услышав, что Земус не уничтожен, ничуть не удивился. Никто здесь не верил в то, что демона можно уничтожить, никто не верил в то, что человек, не маг, может демона развоплотить.

– Мы готовы к тому, что он явится, – заверил Себеста. – Как придет, так и уйдет, ты же научил нас, что делать. Но хорошо, что ты о нас помнишь.

– Этому я вас не учил, – сказал Артур. – Для того чтобы отогнать демона, вам может не хватить одной только благодарности Господу. Тебе хватило бы, ты не боишься. Роману и Анне – нет. Поэтому запомни еще одну молитву, и научи всех.

В полной тишине, он читал молитву Священному Кресту. Почему все замолчали, почему даже аварийные лампы перестали гудеть, вообще не вникал. Молитва на то и молитва, чтоб отдаваться ей целиком. И когда учишь молиться другого, чтобы он научил еще кого‑то, хорошо бы суметь научить не только словам и чувствам, но и отрешенности от всего сиюминутного и преходящего. Однако, когда просторный зал взорвался сверлящим мозг визгом, пролетели от стены к стене столы, лопнули лампы и, финальным аккордом, вышибло пуленепробиваемые окна, даже отрешенность Артура дала трещину. Себеста, тот заорал в трубку: «Что там у тебя?!» так громко, что даже визг перекрыл.

– Спокойно! – нечеловечески‑низким голосом скомандовала профессор Алимова. – Все оставайтесь на своих местах. Не двигайтесь! Это массовый экзорцизм, живым ничего не угрожает! Не двигайтесь!

Вот для чего ей вредность и зазнайство: чтоб в таких ситуациях не теряться.