Саморазвитие по Толстому. Жизненные уроки из 11 произведений русских классиков

Классической называется книга, которую все хвалят и никто не читает.

Марк Твен

 

 

Враг выпечки, Толстой не был одним из тех невыносимых людей, которые идут по жизни с легкостью, не отягощенные разочарованиями и тревогами. На наше утешение, он постоянно пытался понять, почему жизнь иногда бывает мучительной, даже если не происходит ничего особенно ужасного. Его сопереживание экзистенциальной человеческой боли во многом удивительно, потому что он вел монашеский образ жизни и позволял себе крайне мало удовольствий, а то и вовсе от них отказывался. В отличие от всех нас, ему нечего было стыдиться. Толстой был меньше всего похож на какого‑нибудь неразборчивого потребителя пива и пончиков. Он позволял себе немного сладкого пирога только на семейных торжествах, и даже тогда это мог быть только определенный пирог – испеченный женой «анковский», кислый лимонник, названный по фамилии семейного врача. В остальное время он ел простую и не отличающуюся разнообразием пищу. Один из сотрудников музея‑усадьбы Л. Н. Толстого в Ясной Поляне не так давно обнаружил рецепты пятнадцати любимых блюд писателя из яиц, которые он ел в строгой очередности. Например, яичница‑болтунья с укропом и горох с яйцами. Он не употреблял алкоголь. Он не ел мяса. Но, несмотря на все это, он часто чувствовал себя ужасным человеком.

Наверное, именно этот мучительный образ мыслей привел писателя к созданию «книги полезных советов» задолго до огромной популярности, которую этот жанр завоевал в начале XX века. Она полна вдохновляющих цитат, которые мы теперь привыкли встречать в виде магнитов на холодильниках и в рекламе ретритов для практикующих медитацию. Некоторые из этих высказываний принадлежат самому Толстому:

 

Мы лишь тогда истинно живем для себя, когда живем для других.

 

Если богатый человек будет истинно милосерд, он скоро перестанет быть богатым.

 

Труд не есть добродетель, но неизбежное условие добродетельной жизни.

 

Остальные изречения принадлежат вдохновлявшим его писателям и мыслителям: Руссо, Плутарху, Паскалю, Эпиктету, Марку Аврелию, Эмерсону, Джону Рескину, Генри Торо и другим; присутствуют также цитаты из Талмуда и Библии. К чести Толстого, «Круг чтения» – труд крайне серьезный и был написан из лучших побуждений. Это успокаивающая, поразительная и часто неожиданно увлекательная книга: «Кто охвачен низменной жаждой телесных наслаждений – этой жаждой, полной отравы, – вокруг того обовьются страдания, подобно вьющейся повилике. – Буддийская мудрость». (По мне, так давайте уже сюда телесные наслаждения, а с повиликой мы потом как‑нибудь разберемся.) «Круг чтения», известный также под названием «Мысли мудрых людей» или «Календарь мудрости», содержит по одной странице изречений на каждый день года, которые собирались Толстым на протяжении шестнадцати лет. Ставшее популярным издание увидело свет в 1912 году, через два года после его смерти.

Многие цитаты прямо противоречат основному посылу, продвигаемому сегодняшним движением «личностного развития», которое призывает нас всей душой отдаться искусству любить себя – или, по крайней мере, перестать себя ненавидеть. В «Круге чтения» нас призывают к обратному. Гордыня и любовь к самому себе – зло, а если кого и надо ненавидеть, так это себя. (Это буквальная цитата, и она очень типична для Толстого, которому было неинтересно делать что‑либо приятное, простое или веселое.) Толстой предлагает нам радикальную аскезу, при которой похоть особенно опасна, а переедание – грех, потому что означает отсутствие самоуважения. Вот еще несколько цитат. 4 июня: «Благодаря извращению христианства жизнь наша стала хуже языческой». Некоторые из изречений мучительно загадочны. 27 октября: «Свет остается светом, хотя слепой и не видит его». А все, что касается женщин, обычно не предвещает ничего хорошего. 2 июня: «Женщина делает большое дело: рожает детей, но не рожает мыслей, это делает мужчина».

Толстой видел эти изречения как инструкцию по выживанию во времена кризиса и собрание «круга лучших писателей», чьи мысли могут привести к спасению души. Как пишет Роджер Кокрелл, переводчик последнего издания «Круга чтения» на английский, главная цель Толстого состояла в том, чтобы «заставить всех нас не покладая рук стремиться к самосовершенствованию». Не то чтобы я говорю, что Толстой – это бородатая Опра Уинфри. (Ну, в каком‑то смысле так и есть. И в любом случае мне приятно представлять их вместе.) Но он инстинктивно мыслил так, как станет крайне популярно мыслить столетием позже. Он был твердо убежден в том, что единственный способ справиться с тяжким грузом современной жизни – найти нужные жизненные уроки и применить их к себе. Моя книга следует тому же стремлению и представляет собой попытку последовать за этой «уинфрианской» стороной Толстого. Он точно был бы за. Пожалуйста, не ешьте слишком много, когда будете ее читать. Ни Опра Уинфри, ни Толстой этого бы не одобрили.

С общепринятой точки зрения русская классика – не то место, где стоит искать рекомендаций, как стать счастливее. Русская литература полна мрачных персонажей в поисках ответа на вопрос о том, как же, черт возьми, они оказались в такой отвратительной ситуации; отчаянно пытаясь найти кого‑нибудь, кого можно было бы в этом обвинить, они наконец понимают, что с самого начала были правы: жизнь действительно крайне обременительна и постоянно бесит, и все мы просто ждем смерти. Но они в то же время учат нас, что все можно пережить, а это крайне важно. И что от жизни можно получать удовольствие, и это прекрасно. Толстой, человек своего времени, искал ответы в философии и религиозных текстах; многие же из нас ищут утешение, читая книги о жизни других, будь то художественные или нет. Крылатые выражения в «Круге чтения» полезны, они могут вдохновлять и иногда даже изменять жизни, но по‑настоящему людей изменяют великие литературные произведения, демонстрирующие внутреннюю жизнь других и нашу общую человеческую сущность. Эти произведения позволяют нам представить другие версии нас, при этом без необходимости убивать старух («Преступление и наказание»), вести дружескую беседу с Сатаной на скамейке («Мастер и Маргарита») или бросаться под поезд («Анна Каренина»). Предупреждаю: для кого‑то в этой книге найдется несколько спойлеров, что, на мой взгляд, вполне простительно, учитывая, что большинство этих произведений увидели свет больше ста лет назад.

Нет ничего удивительного в том, что сам Толстой не использовал в своем собрании полезных советов художественную литературу. Было бы странно ожидать от него признания пользы чтения романов. В конце своей жизни он пережил невероятный духовный кризис и практически отказался от «Анны Карениной» и «Войны и мира» – созданий грешного легкомысленного глупца. Неудивительно, что он обратился к Библии. Но я хотела бы поддержать позицию, противоположную занятой Толстым. Философия и религиозные тексты имеют право на существование. И душеполезные афоризмы древних греков всегда могут нас утешить. Но именно в литературе – в романах, пьесах или поэзии – мы видим настоящих себя. И, что еще более важно, видим, кем мы быть не хотим.