Самый близкий незнакомец
– Нравится?
– Очень…
И почему у меня такой виноватый тон? Наверное, потому, что мысли далеко не о своём женихе. В них с недавнего времени поселился другой…
– Ах, да! Чуть не забыл!
Егор встаёт передо мной на одно колено, доставая из кармана бархатистую коробочку. У меня перехватывает дыхание. Нет‑нет, только не сейчас… Но если не сейчас, то… когда же?
– В прошлый раз я налажал с размером… – хохочет он немного смущенно. – Исправился!
Смотрю на переливающийся треугольный топаз по центру кольца и не могу вымолвить и звука. Кажется, если сейчас открою рот, завою не своим голосом и перепугаю ведь дом.
– Тебе не нравится? – немного расстроенно спрашивает он.
– Нравится, просто…
Я не хочу надевать это кольцо. Не сейчас, когда в моей голове другой мужчина. Это нечестно по отношению к такому замечательному парню, как Егор… Но как осмелиться и сказать правду?
Он пытается поймать мой взгляд, встаёт с колена, возвышаясь надо мной, а я трусливо отворачиваюсь. После чего слышу тяжелый раздражённый вздох.
– Что происходит, Алина? – спрашивает он, цепляя пальцами подбородок и тянет мне лицо на себя. Настолько близко, что в поле зрения не остаётся ничего кроме его светло‑карих глаз.
– Ничего, – бурчу я, пытаясь высвободиться. – Голова немного болит. Пусти же.
– Так голова болит, что ты кольцо не принимаешь?
Сглатываю и молчу. Гнетущую тишину разрывает его недовольное ругательство. Вздрагиваю, а угрызения совести медленно затопляют разум.
– Сколько ещё, дорогая? – сквозь зубы цедит он. – Я из кожи вон лезу, а ты в упор меня замечать не желаешь!
– Это не так…
– Так! – перебивает он, выставляя мне перед лицом указательный палец в предупредительном жесте. – Что ещё я не сделал? Разве что на ушах осталось научиться ходить! Почему, Алина? Сколько мы ещё будем жить как чужие друг другу? Я верю и жду, что всё наладится! Два года жду! Но всё становится только хуже! Неужели я настолько противен тебе?
– Нет‑нет… – лепечу я, округляя глаза. – Ты замечательный!
– Но ты не любишь меня! – выкрикивает он с безмерным отчаянием, до боли сжимая мне сердце.
– Люблю, – тихо отвечаю я, отводя взгляд. – Но не так…
Звенящая тишина окутывает комнату. Егор стоит как изваяние, ни жив ни мёртв. Атмосфера вокруг нас становится холодной до мурашек. Я жестокая. Неблагодарная. Бездушная. Но я была обязана это сказать. Глаза увлажняются, но я держусь из последних сил. Нельзя плакать.
Внезапно Егор оживает. С хриплым отчаянным стоном он хватает с журнального столика статуэтку медного слоника и швыряет её в сервант. Звон разбитого стекла громом раскатывается вдоль стен. Я с криком сжимаюсь, закрывая глаза и уши, и скорее слышу, чем вижу, как он резко разворачивается и уходит, хлопнув дверью.
Что же я натворила…
Глава 9
– Да ладно!
– Я тебе правду говорю!
– Из ВИП‑номера «Плазы» – и к нам в стандартный?
– Вот зуб даю, мне Ритка лично сказала! Она видела, как работник «Плазы» доставил его чемоданы к нам!
– Я балдею! Так, может, этот красавчик – бандит какой‑то? Или мошенник! Скрывается от преследования…
Я бросаю сумку на тумбочку, намеренно привлекая внимание. Не люблю слушать сплетни, особенно о наших постояльцах. Чего и следовало ожидать – голоса смолкают, слышится лишь почти беззвучный шёпот, при котором девочки предупреждают друг друга: тихо, мегера пришла. Что ж, в кои‑то веки я вынуждена с ними согласиться. Сегодня я действительно смахиваю на мегеру. И внешностью, и настроением.
Я практически не спала ночью. Сначала ждала возвращения Егора. Хотела попросить прощения, объясниться. Но он не пришёл домой ночевать. Телефон был недоступен. Переживала ли я? Чувствовала себя виноватой? Безмерно! Егор всегда понимал меня, поддерживал! Сделал столько добра! Когда остальные просто предпочли забыть о моём существовании, чтобы не касаться чужих проблем…
Снимаю куртку и наконец подаю голос:
– Девочки, привет.
– Привет, Алин. Как прошёл выходной?
– Всё отлично, – бурчу я сама себе и, закалывая волосы в шишку, выхожу из комнаты отдыха персонала.
Я уснула прямо в гостиной, ожидая возвращения Егора. И снова увидела сон. Скорее, если верить ощущениям, воспоминание. Эффект был тот же. Проснулась резко, словно от кошмара, и не могла больше сомкнуть глаз. Если я буду так реагировать на каждое сновидение, где меня называют Женей, приступы тахикардии на пару с бессонницей войдут для организма в привычку.
Я прихожу в отель раньше начала рабочего дня на добрых полтора часа. Специально не надеваю форму, чтобы не привлекать внимания, и поднимаюсь на лифте на предпоследний этаж, куда несколько дней назад поселила Кирилла. Нерешительно стучу в дверь его номера и жду. В ответ тишина. А что, если он ещё спит? Может, у него нет необходимости вставать в такую рань? Ведь стрелки едва успели добежать до половины восьмого!
Стучу повторно, в этот раз чуть увереннее и громче. Зачем‑то оглядываюсь по сторонам. Даже смешно. У нас камеры на всех этажах, а я боюсь на глаза персоналу попасться!
В этот момент дверь резко открывается, заставив меня вздрогнуть, а перед глазами умопомрачительная картинка. Если точнее – голый мускулистый мужской торс. Мама дорогая, он ещё и влажный! Полотенце перекинуто через шею, на бёдра надеты штаны, как по мне, слишком уж низко. А я‑то всегда наивно думала, что подобные сцены только в кино можно увидеть. А тут – картинка живая, настоящая, к которой можно подойти ближе и проверить реалистичность на ощупь.
– Привет, – слышу немного растерянный голос Кирилла и, к своему стыду, понимаю, что пялюсь на его полуобнаженное тело разинув рот, да к тому же довольно долго!
Подбираю отвисшую челюсть, благо хоть не рукой, и переключаюсь на его голубые глаза. Оттого, что в них пляшут довольные собой чертята, становится ещё больше неловко и стыдно.
Он стоит, чуть наклонившись вперёд, в ожидании начала разговора, но я настолько обескуражена его эффектным появлением из‑за двери номера, что напрочь забываю, зачем явилась.
