Синдром изоляции. Роман-судьба
Путь наверх занял непростительно много времени. Девять лет добросовестной возни с первокурсниками, разве что носы им не вытирала. Она безжалостно обкрадывала семью, посвящая месяцы и годы чужим детям. Конкурс песни, театральные постановки, алло, мы ищем таланты, выпуск самодельной газеты (у нашей группы будет своя! отдельная! это так круто, ребята!), лекции заезжих гастролеров (носители языка! ну и что, что не по теме, идем обязательно!). Была в ее материнской страсти и осязаемая цель: страстно хотелось воспарить над строчкой «отв. за внеучебные мероприятия» в годовом кафедральном отчете. Дальше, дальше и желательно бегом – женский репертуар номенклатуры и так узок, и так ограничен по возрасту!
Банкеты, кафедральные посиделки (рыбки, Галина Михайловна, колбаски копченой захватите!), стихи и песни советских композиторов, апофеозный канкан с мужем «нашей дорогой Анны‑Палны» (растянулась в неуклюжем шпагате, месяц ходила потом враскорячку). Выпьем, друзья, за кафедру, за науку, за новые достижения!
Ну а теперь дослужилась до престижной табели о рангах. Не зря надрывалась, значит.
Слышишь, я заслужила сама! Не понадобилось тебе бабла отсыпать.
На диссертацию Галя отвела три летних месяца и успела. Писала лежа на животе бессмысленные для вечности строчки, шаг за шагом приближаясь к вехе из букв к. ф. н.
Сашка в это время прыгал на ее попе; веселая игра «Мама – лошадь».
За эти месяцы небрежения к сыну она себя так и не простила. Шестой год возвращалась мыслями в памятный день личного Ватерлоо.
Скажите, мамочка, вам известно, что такое «аутизм»?
Вспоминала и вздыхала. Ах, если бы… Вот бы раньше она заметила его странные взгляды в сторону, ослиное упрямство с процедурой одевания, выкрутасы с едой, бормотание о себе в третьем лице, мельничные взмахи руками, кружение по комнате и прочие, теперь уже, очевидные симптомы…
Она выстояла, благодаря казачьему упрямству. Полетела ввысь, радостно взваливая на себя задания Анны‑Палны: желанный берег показался на горизонте, а руководству об этом знать не нужно. Определим количество бакалавров для отчета по НИРС[1], зарубежные публикации – для НИР, подадим заявку в РГНФ… Надо будет – и унитазы кафедральные пересчитаем!
* * *
– …чудо‑голова! Ваши успехи в коммуникативистике не вызывают сомнений, равно как и ваши заслуги перед кафедрой и мной лично…
Орлова не могла преподнести сногшибательную новость без разогрева публики.
Придавая лицу выражение экстаза, Галя вспомнила, что ее карьера могла рухнуть из‑за двух медалей ВВЦ, которые она так легкомысленно пропустила в отчете Анны Павловны.
В ту пору Барская только входила в курс дел. Ей кинули лирическую должность «зама по науке» в обмен на чувство собственной значимости, поскольку в штатном расписании такая единица отсутствовала. Вместо прибавки к окладу, Барская упивалась новым статусом, позволявшим входить в кабинеты высшего руководства. Полезные связи, нужные люди, приемы в узких кругах – да это не лестница, а экскалатор! Лифт скоростной для человека системы.
А вот с наградами Орловой маху она дала, конечно. Выпустила такую важную деталь! Анна‑Пална компьютером пользоваться не умела, так что Галя приносила ей напечатанные листы для правок. По ночам выверяла опечатки, придавая документу структуру из мозаичных сведений: кусочек автобиографии, фрагмент прошлого отчета, списки научных статей – на двадцати трех страницах две медали ВВЦ за монографии Орловой то появлялись, то пропадали. В конце концов они исчезли, хотя других заслуг Анны Павловны хватило бы на двух академиков. Кто же знал, что она лелеяла даже свои школьные грамоты?!
– Лысой хотела меня перед ректором выставить! – орала тогда Анна‑Пална. Мощное драматическое сопрано в нижнем регистре звучало не хуже Монтсеррат Кабалье, чей портрет с автографом торжественно сиял на столе заведующей. Было дело, встречались в рамках мероприятий…
Что ж, не оправдываться, не мямлить, не спорить. С таким психотипом Галя была знакома с рождения. Отвечать уверенно, спокойно и по‑военному четко. И не дай тебе Бог разрыдаться. Слезы питают тиранов.
– Mea culpa[2], Анна Павловна. Не доглядела. Не злого умысла ради.
Начальница помолчала и великодушно взмахнула рукой.
– Ладно, culpa mea, – передразнила она покаянный тон Гали. – Откуда вы знаете испанский?
– Так это же латынь, все филологи обязаны…
* * *
– …и позвольте мне… приказ ректора… подписанный от… заведущей кафедрой назначается…
Подписан приказ? Уже?!
Галя не смогла подобрать правильную маску. Стиснула в замок дрожащие пальцы.
Думаешь, уломал меня на Америку?! Дудки!
Уже растягивались губы в смущенной улыбке, и руки теребили сумку, из которой весело поглядывала серебристая шейка «Асти Мартини» (а у меня как раз случайно… отметим?), когда вдруг бахнул хор Сретенки:
Ты размахом необъя‑а‑тна
Нет ни в чем тебе конца‑а‑а…
Обе вздрогнули.
[1] Научно‑исследовательская работа студентов.
[2] Моя вина (лат.).
