Синий тарантул

– Проверяется.

– Сколько людей приставлено к Будину?

– Два для наблюдения, третий для связи. Это в одну смену.

– Добавить еще одного человека. Будин бесспорно дома?

Жуков несколько смутился.

– Из квартиры один выход. По донесениям – дома.

– Здоров?

– Это установить не удалось. К телефону подходил.

В это время вошел Зайцев, работник Управления госбезопасности.

– Простите, что перебил. Срочный пакет. Доставлен специальным самолетом.

Жуков принял пакет и вскрыл плотный светло‑коричневый конверт, прошитый белым шнуром и скрепленный пятью сургучными печатями.

Это был ответ ЦУИ, Центрального управления информации. На шелестящей тонкой бумаге Язин прочитал:

 

«Совершенно секретно

Заместителю начальника БОРа КГБ майору Жукову Ю. И.

Шлем первые ориентировочные сведения. До 1940 года в Риге проживал белоэмигрант Углов Дмитрий Васильевич, 1907 года рождения, сын капитана царской армии, из дворян, сам поручик Белой армии. Найдено примерное сходство между присланной для опознания фотографией и Угловым Д.В. Идентификация проведена экспертами Широколобовым и Огорелковым. О пунктах сходства сообщаем:

1. Шея длинная, средней толщины.

2. Форма лица округло‑треугольная, основанием вверх.

3. Лоб выступающий, большой, ширина большая.

4. Нос тонкий, средний.

5. Подбородок узкий, видна подбородочная ямка.

6. Правое ухо – раковина малая, прилегание уха полное.

7. Направление бровей косовнутреннее.

Уточнение продолжается.

Дореволюционная биография Углова Д.В. и его отца Углова В.Н. высылается шифром.

Начальник ЦУИ СССР полковник Снегирев».

 

Отложив бумагу, Язин продолжал:

– Есть ли балкон?

– На квартире Будина есть балкон. Под наблюдением также. Перед балконам клумба. Можно спрыгнуть без ушибов.

– Сад освещается ночью?

– Нет.

Доклад Жукова продолжался еще несколько минут. Тут были и карта маршрутов Будина по городу, и отзыв об этом человеке официанта Маркова из «Дарьяла», и запись о работе Будина в статистическом отделе Купаевского медезавода, и другие бумаги и документы, из которых слагалась примерная картина действий «кандидата наук» в Ясногорске за последние дни.

Передвижения его в городе можно было графически представить так: из небольшого круга – квартиры на Песчаной – выходят четыре стрелы: на «Дарьял», на гастроном, на встречи с Нежиным, благодаря которым Будин и попал в орбиту внимания Язина, и на заводы.

В конце доклада Язин заметил:

– В нашей информации существенный изъян, Юрий Ильич: ни слова о посещении Будиным своего резидента. Напрашивается вывод: или Будин обходит наблюдение, или визиты шефу запрещены. – И полковник переменил тему: – А теперь займемся Козловым. Что нового?

– Вчера и сегодня Козлов сидит дома. За покупками посылал швейцара. Механизмы микроаппаратов вчера остановились.

Язин взглянул на часы, было почти 8 утра. Предстояла новая сложная операция, и он сказал:

– Аппаратура из комнаты Козлова должна быть убрана не позже 8 часов завтрашнего утра. Не позже, – твердо повторил он.

 

22. Синий тарантул

 

Когда в кабинете Ильина шли тончайшие химические, газометрические и дактилоскопические исследования, когда Язин изучал план Ясногорска и Серого замка, когда Ганин и Скопин анализировали личные дела четырнадцати сотрудников, когда Козлов тайно фотографировал каждого посетителя Главурана, – работник спецгруппы, которому человек с мозолью дал шпионскую кличку Синий Тарантул, неторопливо шел на работу.

Пройдя несколько кварталов и завернув за угол, он переждал, пока освободится дорога, занятая потоком грузовиков, затем вышел на Пушкинскую. Впереди показался знакомый темно‑серый забор, чугунные ворота, черный квадрат номера дома с серебряной цифрой 100.

Синий Тарантул вошел в хорошо знакомый ему коридор проходной будки с огромным, всегда до блеска натертым стеклом. Предъявив первый пропуск, он двинулся дальше по асфальтовой дорожке среди клумб, засаженных альпийскими цветами. Второй, темно‑красный пропуск он показал вахтеру в штатском уже в здании. Далее последовали привычные двадцать шагов по мраморному полу, и Тарантул, войдя в лифт, нажал кнопку с цифрой 5. Кабина быстро полетела вверх под легкое гудение мотора. На стене висело зеркало, и Тарантул взглянул на себя: сегодня он выглядел заметно утомленным – лицо было бледно, глаза возбужденно блестели, голубые тени под глазами выдавали бессонную ночь.

Выйдя из лифта, Синий Тарантул учтиво поклонился Пургану. «Не догадался ли он?» – уже в который раз спросил себя Тарантул, как всегда при встрече с этим непонятным и поэтому страшным человеком. Пройдя коридором и не глядя на номера комнат, человек с кличкой открыл дверь в свой кабинет. Его коллега уже сидел за столом, протирая замшей счетную машину.

Тарантул вынул из кармана ключи, открыл небольшой сейф, вмонтированный в письменный стол, и достал бумаги по оборонным рудам. Вторым ключом он открыл другой ящик и, вытащив электроарифмометр, включил штепсель.

Началась размеренная будничная работа, требовавшая ясной мысли, точности и находчивости ума. В красном окошечке счетного аппарата замелькали многозначные черные и зеленые цифры. На белоснежных листах бумаги они превращались в первоэлементы статистического учета, из которых в кабинете Пургина создавалось многоэтажное здание атомной статистики области – первой в Союзе по добыче радиоактивных элементов.