Случайные
Вадим пристально посмотрел на дочь. Они сидели вместе на диване в гостиной, перед ним сидела его маленькая дочка, но рассуждала как взрослый человек. Марина, осознав наконец свою оплошность в разговоре с отцом, поспешила исправить ситуацию добавив:
– Не хочу себя ничем обременять, потому что если пойму, что мы с Андреем не сходимся характерами или в быту, или еще как, и мне захочется уйти… Я хочу сделать это просто встав и выйдя за дверь… а свадьба, дети… это то что заставляет тебя колебаться в решениях, которые ты должен принять в свою пользу и ни ничью более, – Марина услышала себя, пока говорила это и подумала, что разговор окончен.
Вадим молча смотрел на дочь. Он протер лоб рукой, ему показалось, что он вспотел. Поправил чуть длинные у лба волосы, закинул их назад, снова потер лоб. Его широкие черные брови сдвинулись к друг другу и образовали между собой борозду. Марина, увидев замешательство отца, продолжила:
– Не хочу всю жизнь как вы с мамой… Вы же не только свои жизни испортили… вы еще и меня заставляете чувствовать себя единственным тем, на чем держится наша семья. Я понимаю, что когда я перееду, ваши шансы оставаться вместе сильно уменьшатся, но не хочу всю жизнь выполнять функцию «клея» между вами…, – «лучше молчи, просто молчи» подумала Марина.
– Я понимаю о чем ты… и мне страшно, что ты тоже это все понимаешь, – сказал он показав руками на пространство где‑то вокруг них.
– Я просто хочу быть счастливой, а для этого мне нужно понять, рядом с каким человеком и каким образом я буду счастлива, – пояснила Маринка, – этого не сделать, сидя с Вами молчаливыми на кухне.
– Да, – Вадим обнял дочь левой рукой за плечи и притянул к себе, поцеловал ее в макушку и как‑то нервно засмеялся, – я думал, я надеялся… что уж там… что все эти разговоры произойдут сильно позже, но кажется нездоровая обстановка в нашей семье заставила тебя повзрослеть намного раньше. Андрей мне нравится, я понимаю, что он хороший, но, если он тебя обидит‑ прошу не молчи, скажи мне, я разберусь с ним.
– Пааап! – протянула Маринка.
– Мало ли, просто всегда будь честной со мной, хорошо? – Вадим посмотрел на дочь пристально.
– Значит, ты не против моего переезда к нему?
– Значит, не против, но тебе еще предстоит разговор с мамой. К разговору с ней тебе стоит приготовиться тщательнее, чем со мной, – засмеялся он, – и еще: когда решение будет принято, я хочу, чтобы перед твоим переездом Андрей приехал к нам и мы ним посидели, поговорили… Все таки, я доверяю ему свою единственную дочь.
Маринка рассмеялась, вскинула руки и крепко обняла отца.
– Он замечательный!
– Я не сомневаюсь, но рад, что ты продумываешь все варианты развития ваших отношений. Я и горд и даже напуган твоей продуманностью, – Вадим рассмеялся, но рад, что у тебя холодная голова.
Дальше их разговор снова перешел на всякие несерьезные глупости, но у Вадима зазвонил телефон. Это звонили арендаторы из квартиры его бабушки, сообщили, что им срочно нужно съехать и просят Вадима приехать – забрать ключи. Он быстро оделся и выехал. По дороге его мысли снова ушли к разговору с дочерью. Раздумья привели к ожидаемому выводу для него, который Марина уже успела озвучить: если дочери не будет дома, то смысла возвращаться домой каждый день у него еще меньше. А тут и съемщики съезжают… в общем, он почти принял решение и чувствовал некоторое облегчение.
15.
Марина решила в один день добить эту сложную тему с переездом с обоими родителями. Будучи девочкой неглупой и наблюдательной, она понимала, что разговор с каждым из них лучше начинать по‑отдельности. Потом как‑то собрать всех вместе за одним столом: родителей и Андрея, ну а потом уже с чемоданами выходить из дома. Зная, характер отношений родителей, она поняла еще до Вадима, что ее переезд будет не так болезненный для как отца как для матери. Отец не жил видением семьи, он вообще жил где‑то в отрыве от них. Эмоционально уж точно. А вот с мамой будет сложнее. Она более строгих взглядов да и те, кто приносил себя в жертву всю жизнь требуют такой же жертвенности от других. Даже если жизнь других сама не требует от них морально ложиться под поезд судьбы. Но такого эмоционального поворота разговора не могла ожидать даже психологически подкованная Марина…
– Нет, это исключено. Никаких переездов. Лучше, он тогда сюда переедет, – сказала Анна отпивая вечерний чай из кружки, – да и вообще, рано все это. Доучиться надо. Начать работать.
– Мне до «начать работать» еще пять лет. А жить с Андреем мы хотим сейчас. Детей пока не планируем. Просто хотим идти по жизни вместе…
– Вы можете это делать и для этого необязательно жить вместе! – строго парировала Анна.
– Мам, ну это осложнит наши жизни. Мы хотим жить вместе, наладить быт, ездить в отпуск, – пыталась объяснить Марина.
Анна задумалась, смотрела на стол перед собой… потом выдохнула, строго посмотрела на дочь и повторила:
– Тогда женитесь!
Тут даже дипломатичная Марина не выдержала, эмоциональность у нее была от отца и она громко выпалила.
– Брак ничего не гарантирует! Замужем‑не равно счастлива! Тебе ли этого не знать!
Анна округлила глаза от выкрика дочери. Дело было не в громкости, а в оскорбительности сказанного дочерью! О том, что у Анна и Вадима проблемы в браке от самой Анны знала только ее подруга Катя, которой Анна доверяла на все сто процентов. Остальные даже мыслить не должны были сметь, что у Анны что‑то не получилось по жизни, даже, если речь о дочери, что жила вместе с родителями всю жизнь и видела, что отношения были не здоровыми, а брак не был счастливым. Анна встала из‑за стола и подняла указательный палец над дочерью…
– Не смей! Ты не знаешь, как сложно мне дается сохранение брака с твоим отцом!
– Так может не нужно его сохранять? Кому нужна эта иллюзия? Папе точно нет! Я тоже отказываюсь продолжать быть причиной вашего совместного проживания! Чего ты боишься? Что он уйдет? Так будет лучше! У тебя самой появится шанс построить отношения с кем‑то кто тебя полюбит!, ‑Марина осеклась, будто поняла свою мысль, только произнеся ее вслух…
Анна молча стояла перед дочерью, она была выше дочери ростом на сантиметров пять точно, но сейчас ей казалось, что вся она сжалась до размера куклы барби… так мелко она себя чувствовала от сказанных дочерью слов. Слов, которые она себе бы сама никогда не произнесла… Слова эти были правдой, но признаваться себе самой в этой правде‑ никогда. Тогда бы оказалось, что все двадцать лет прошли зря, прошли в противостоянии, в жертве, а не в любви… У Анны навернулись слезы. Дочь поспешила обнять мать и запричитала:
– Мам, ну зачем ты так с собой? Ну посмотри! Посмотри! Ты такая красивая, молодая женщина! Ну зачем тебе держать его! Ему это не нужно и никогда не нужно было. Я уверена, что ты встретишь достойного мужчину, что сделает тебя счастливым! Нужно только отпустить папу и выдохнуть, принять себя свободной женщиной! Я устала всю жизнь видеть как ты мучаешься… как сжигаешь себя изнутри ревностью…
Слезы катились по обеим щекам Анны, но она продолжала молчать…
