Случайные

Вадим и Анна не пересекались дома уже пару дней. Это явилось результатом их совместных старательных попыток уйти от встречи, а точнее от разговора, что точно бы состоялся при их встрече. Вадим все таки чувствовал вину, как обычно и бывало несколько дней после очередной измены. Ну а Анна просто не хотела видеться. Она понимала, что тогда эмоции снова могут взять верх над ней, она снова начнет высказывать ему свои обиды и просить его вести себя иначе, будет кричать, ее лицо будет передавать все ее эмоции, она на некоторое время вылетит из образа воспитанного человека, благоразумной женщины, леди в конце концов! Этого она никак не могла допустить. А он снова уйдет и несколько дней не будет жить дома. Так было пару лет назад, когда чаща терпения Анны однажды уже лопнула. Был страшный скандал, Вадим ничего не отрицал, не защищался, собрал вещи и уехал. Не на дачу, не на бабушкину квартиру, (там арендаторы), и даже не к лучшему другу, он же коллега, Сергею. Возможно, жил в отеле. На звонки Анны, что не находила себе места, не отвечал, но каждый день звонил Марине, просто спросить, как у нее дела и через нее же узнать как поживает Анна. В первые дни Марина была обижена на отца за мать, не брала трубки, потому ему приходилось звонить Андрею, молодому человеку Марины, что только‑только начал за ней активно ухаживать и каждый день встречать из университета, и узнавать о том, как его дочь проводит эти дни через него. Вадим был любящим отцом, хотя Анне всегда казалось, что он бы мог с дочерью ближе. Анна не ездила к нему на работу, хотя отлично знала, что там его как раз она точно застанет, но тогда она снова могла перестать быть леди, а это недопустимо. В глубине души и, основываясь на опыте прожитых вместе почти двадцати лет, она знала, он вернется. Так и случилось. Через несколько дней Вадим вернулся домой, Анна молча его встретила. Так и пошли обычные будние дни в угрюмом молчании. Через пару недель у Вадима был день рождения, тридцать восемь лет. Анна купила подарок‑редкая виниловая пластинка, Вадим давно ее хотел, она точно знала. Он однажды обронил это в диалоге за месяца два до своего Дня рождения. Заказала торт, ресторан, пригласила лучших друзей. Даже ненавистного ей Сергея с женой. Ирочка у него была добрая и милая женщина чуть старше него. С Ирой у Анны было много общего, например совместные увлечения их мужей, которые никак не способствовали укреплению брака каждой из них. С той вечеринки вроде как их отношения наладились. Марина смотрела на родителей и, конечно, была рада их примирению, но внутри себя чувствовала странную боль, за маму, за молодую еще и очень красивую женщину. А еще Марина чувствовала страх, страх обнаружить себя лет через двадцать на месте своей матери, что сейчас вызывала у нее жалость.

В будние дни Вадим спал на диване в зале. Рано уходил на работу, в выходные молча завтракал и уходил в спорт зал, в парк, просто на работу или дачу. Такая жизнь тянулась уже пару недель. Пару недель сложных для Анны и абсолютно комфортных для Вадима.

– Ну чего ты так живешь? Уйдешь может и все. Обоснуешься на новом месте, поживешь холостяком! Вы все равно живете как чужие, – весело подстрекал Сергей в кабинете у Вадима, – ты же ни разу сам себе предоставлен не был, тут хоть узнаешь как это круто!

– Нет, нет, нет, – махал головой Вадим, – Анна и так злится еще с того раза, слова не говорит, но смотрит так зло, будто свежует меня одним лишь взглядом, – если совсем съеду, надо будет разводиться, это сложный процесс да и долгий. Марине как‑то всё объяснить, да и с Анной мне хорошо.

– Тебе с ней не хорошо, а комфортно! – подняв указательный палец правой руки, резюмировал Сергей.

Вадим не спорил с другом. Тут тот был прав абсолютно. Анна – это стабильность, комфортно, хрупкое женское плечо, что сильнее многих мужских, на которое Вадиму за столько лет их совместной жизни периодически приходилось опираться. Она всегда была рядом, всегда была его и за него. По документам и перед лицом людей и Бога она была его жена, но для самого Вадима она была больше, как заботливая мать или старшая сестра, сильно старшая, лет на пятнадцать точно. За столько лет он ни разу не думал, что ему утром надеть, где его носки, чем завтракать и ужинать, как и когда пить таблетки при простуде‑все было на Анне. Даже дочь, которую Вадим очень любил. Она была выращена и воспитана только Анной. Вадим между семьей и работой всегда выбирал работу, впрочем, между семьей и друзьями, хобби, развлечениями выбор всегда был не в пользу семьи. Между чем угодно и семьей, он всегда выбирал что угодно. В семье ему было «душно». Если бы Вадим хоть раз согласился посетить с Анной кабинет семейного психолога, как она многократно просила, то на вопрос специалиста как Вадим чувствует себя в семье именно так бы и ответил: Мне в ней душно.

Пока был жив отец Анны главой их семьи, по сути, был он, как и главой бизнеса. При нем Вадим был крайне аккуратен в своих увлечениях и еще более аккуратен при скрытии этих самых увлечений. Со смертью Семена Степановича Вадим выдохнул. Он очень уважал тестя за то каким он был сильным и волевым, как смог построить дело своей жизни, даже за то, кем Вадим стал при строгом и четком направлении отца Анны. Но с его уходом, Вадим наконец‑то стал главой семьи, фирмы, и самое главное – своей жизни. И если быть главой первого ему не очень нравилось, то вот роль главы фирмы ему вполне «зашла». Статусность‑всегда привлекательна. Да и доходы были неплохие. И все дело было поставлено на ровные рельсы еще при здоровой жизни Семена Степановича, так что прибыль Вадим извлекал особо не напрягаясь. И свои загулы больше нет смысла так тщательно прятать от семьи: с дочерью отношения были недостаточно близкие, чтобы их обсуждать. Риск осуждения со стороны дочери был минимален. Максимум‑тяжелый взгляд с утра. А жена… она стерпит… и сделает это как подобает леди‑молча. Да и что об этом ему думать? На вечер пятницы уже были интригующие планы…

 

7.

Уже почти полгода каждый вечер пятницы и субботы у Ксюши проходил одинаково. Всю ночь до последнего посетителя (девчонки меж собой часто вместо слова «посетитель» использовали «клиент») она танцевала в одном из самых дорогих и популярных клубов столицы «СинСити». Клуб позиционировал себя как кабаре, ведь целыми ночами там были танцы и даже имелась какая никакая сцена, на которой по субботам были танцевальные постановки эротического характера, но, по сути, это был обычный стриптиз‑клуб: музыка, приглушенный свет, бархатные диванчики, круглые столы и пилоны, на которых молодые девушки извивались словно змеи в попытке поймать добычу… хрустящие купюры. И приват‑комнаты, с охраной у каждой, но без камер внутри.

Ксюша сидела в большой гримерной, за одним из множества зеркал с подсветкой. Рядом суетились, красились и надевали наряды девчонки ее возраста. Кто старше, кто младше. Все были красивы, эффектны и молоды. Молодое тело всегда продается дороже. А если за плечами есть танцевальное прошлое или даже гимнастическое‑чаевые за вечер могут составить половину средней зарплаты по городу. Надо всего лишь пережить похотливые взгляды и потные руки, что нагло будут пытаться схватиться за молодое тело. Потом, конечно, будет горячая ванна и мысли о том, что дальше так продолжаться не может и еще раз выйдет на смену‑закроет парочку горящих вопросов: купить маме дорогие лекарства или оплатит ремонт старого забора дома матери и все! А сейчас надо взбить волосы попышнее и накрасить губы поярче. Но сегодня Ксения совсем не думала о работе, уже шесть часов она не могла дозвониться до матери, что осталась жить в родном поселке, где Ксения родилась. Соседка, что жила через забор, была в больнице и потому сходить к матери Ксюши и проведать ее не могла.