Слёзы Иссинир

– Хоть ты ведешь себя недостойно, я даю тебе шанс сохранить лицо и пойти к моему брату своими ногами. В противном случае, я поволоку тебя силой за волосы. Хочешь впечатлить прислугу?

Я почувствовала жар, лизнувший мои щеки и коснувшийся обжигающим дыханием затылка. Позориться совсем не хотелось, а тон Анабэль говорил о правдивости ее намерений, поэтому я оставила свои попытки избежать встречи с графом и встала с дивана. В конце концов это только начало. Есть множество других способов заставить графа отказаться от женитьбы на мне.

Потянулись коридоры с гобеленами на стенах, статуями дев и мифических существ, постаменты с вазами и какими‑то жуткими на вид древностями, покоящимися за стеклом. Были даже черепа и целые скелеты!

Впечатление о замке в целом у меня сложилось следующее: богато‑украшенный, мрачный… склеп.

Всю дорогу меня что‑то смущало, но оно было столь неуловимым, словно легкое движение воздуха или порхание невидимой пылинки. Это нечто переросло в навязчивую мысль, которая постоянно мельтешила в голове как надоедливые мошки, бросающиеся в глаза, не давая мне покоя. Она продолжала нарастать, как снежный ком, устремившийся вниз с горы. И когда легкий отголосок безумия, сводящего с ума, коснулся сознания, пробуждая приступ истерического хохота, я наконец схватила бестелесного призрака за хвост.

Анабэль шла по коридору, совершенно не издавая никаких звуков. Не было даже едва слышимого шепота ее шагов, в то время как эхо от моих, пусть и мягких, подошв туфель уносились как глашатаи в обе стороны коридора. Анабэль словно плыла по воздуху, и я даже рискнула наклониться, чтобы заглянуть под подол ее юбки – действительно ли она идет? Словно прочитав мои мысли, девушка резко остановилась и повернулась. Я же, пытаясь одновременно выпрямиться и отскочить, не совладав с телом, наоборот завалилась вперед с грацией бочки и машинально обхватила ноги Анабэль, чтобы не грохнуться на пол.

Жар, порожденный мгновенно вынесенным стыдом вердиктом «виновна», лизнул щеки и затылок, обжигая грудную клетку изнутри. Когда я зачем‑то подняла голову на Анабэль вместо того, чтобы отпустить ее колени, выражение ее лица ударило как пощечина. Но все же стыд был сильнее. Стыд всегда хуже толпы людей. Он – личный судья, живущий внутри нас и выносящий свой приговор за каждый поступок.

– Что ты делаешь? – бесстрастным голосом поинтересовалась Анабэль.

Я резко отпустила её и подалась назад, приземлившись на пол. Но тут же поднялась и отряхнулась.

– Прошу прощения. Я споткнулась, – понимая, как это глупо звучит, все равно соврала я. Но Анабэль сделала вид, что поверила, и кивнув, повела меня дальше.

Попытки запомнить дорогу или какие‑либо ориентиры были так же тщетны, как попытки вычерпать озеро столовой ложкой. Здесь все для меня было слишком – слишком похожие коридоры, слишком много этажей, слишком большой и мрачный замок.

Дверь, возле которой мы остановились, ничем не отличалась от других бесчисленных дверей, которые остались позади. Анабэль коротко постучала и, не дожидаясь дозволения, сразу вошла. Я ее тенью проскользнула следом.

– Надеюсь, дела улажены потому, что я привела твою невесту, чтобы представить ее тебе, – сообщила Анабэль.

– Думаю, с этим знакомством я сам справлюсь. Спасибо, Бэль, – ответил граф. Вот он – злой гений, по коварному замыслу которого я оказалась здесь.

Он стоял спиной к нам, читая какие‑то бумаги, и явно не торопился знакомиться со своей невестой. Анабэль, бросив на меня мимолетный взгляд, молча покинула кабинет, оставив меня наедине с графом. Судя по его телосложению и черным волосам, он не был стар, что уже было огромным плюсом. Значит, по крайней мере, недержанием мочи он не страдает.

Впрочем, граф не стал меня долго игнорировать и медленно повернулся. Посмотрев на его знакомое лицо, я опешила. Человеком, который звал себя графом Рангвальдом, приказавшим меня похитить, являлся странный незнакомец с праздника!

– Ты?! – негодующе воскликнула я, от удивления и злости позабыв про манеры и правила приличия.

– Я, – невозмутимо подтвердил граф Рангвальд, продолжая расслабленно стоять, слегла опершись на столешницу.

– Это неслыханно! – задохнувшись от негодования, выдавила я. – Нельзя просто взять и похитить понравившуюся девушку, объявив ее своей невестой!

– А кто сказал, что ты мне нравишься? – слова графа рубанули по воздуху ударом меча, сносящего голову, оборвав мое дыхание. Я едва не поперхнулась собственным изумлением и глупо захлопала глазами, разглядывая своего собеседника. Снова, как и в доме тетушки, реальность подернулась туманной дымкой. Происходящее все больше казалось бредовым сном или театральным фарсом, участвовать в котором и дальше я не собиралась.

Должна признать, граф Рангвальд был очень хорош собой: черные короткие волосы напоминали взъерошенные перья ворона, правильный овал лица как у сестры и та же благородная бледность, узкий подбородок и большие глаза цвета горного хрусталя. И несмотря на мягкие черты, лицо его казалось жестким и холодным.

Одет он был неброско, в отличие от большинства аристократов, которые всегда любили подчеркнуть свой статус – никаких побрякушек и пестрых вышивок, больше в военном стиле, но дорого и со вкусом.

Из его внешнего облика вытекало мое непонимание, почему из всех девушек Бриля он выбрал именно меня. Наш город мог похвастаться и другими красавицами, и все же по каким‑то непонятным причинам они там, оставленные без внимания высокоуважаемого графа Рангвальда, а я – его невеста.

– Тогда я вообще не понимаю, почему нахожусь здесь! – горячо заявила я, задетая его словами. Теперь я еще больше недоумевала, какие причины могли заставить графа притащить меня в его замок. Было немного стыдно и неловко от собственных слов про похищение понравившейся девушки, но гнев был сильнее, сжигая в своем пламени все постороннее.

– Девушкам твоего положения вообще не нужно ничего понимать. Нужно просто слушаться и не доставлять проблем, – тон графа Рангвальда холодел с каждым словом, как и его глаза, покрывшиеся ледяной коркой. По моей коже пробежал мороз, захотелось обхватить плечи руками, но я сдержалась, продолжая упрямо смотреть на собеседника.

Именно поэтому моя тетя покинула высший свет. Высшее сословие мнит себя богами и купается в мыслях о вседозволенности, как в золотой ванне. Разрушения, которые их игры с чужими жизнями оставляют после себя, могут быть сравнимы только с потерями в войне. Однако война – это кровопролитие ради достижения какой‑то цели, а поступки аристократов всего лишь блажь богатеньких снобов, взращённых на безнаказанности. Как всегда говорила тетушка, единственная справедливость в мире – это смерть, перед ней все равны, и от нее не откупиться деньгами. Все остальное, к сожалению, одинаково продается и покупается. В пятнадцать лет, когда у меня начался переходный возраст, я тоже думала, что деньги откроют мне любые возможности. Это действительно было так, только обменять совесть на деньги мне не позволила Крина. Она здорово меня поколотила и наказала, выбив из меня подобную дурь на корню.

И теперь я вижу, что наш новый граф точно такой же избалованный властью и деньгами кровопийца, как большинство аристократов.

– Тогда вы не ту невесту себе выбрали, граф Рангвальд, – стараясь скрыть обиду и уязвленную гордость за холодностью тона, заявила я. – Я вам не подойду.

– Интересно послушать, – оповестил меня граф, хотя его тон и выражение лица говорили о совершенно противоположных чувствах.