Слёзы Иссинир

– Молчать и подчиняться я не умею – слишком своевольная. К тому же, я с детства работаю в огороде, управляюсь у скота, вообще не чураюсь грязной работы. Такого рода занятия не особо подходят благородным дамам вашего круга.

– Хозяйственность женщине идет, – перебил мою реплику граф Рангвальд, вгоняя меня в настоящее бешенство. Еще я за чужими огородами не следила! Что ж, повысим ставки.

– Я не обучена манерам высшего общества. Понятия не имею к кому как обращаться, и какими приборами пользоваться с определёнными блюдами. Я росла как обычная крестьянка.

– Еще что‑нибудь? – бесстрастно поинтересовался граф Рангвальд.

– Я порочна. Я спала со многими мужчинами. Иногда с несколькими за раз, – смело заявила я, вздернув подбородок. – Вещи я сама соберу. Провожать не надо.

Конечно, никаких вещей, которые нужно собрать, не было, учитывая, как меня сюда доставили, но мне просто хотелось красиво уйти.

– Хватит, – терпение графа видимо истекло, как песок в песочных часах. – Мне надоел этот цирк. Отныне вы – моя невеста, и ничто это не изменит. Придется смириться с этим фактом, чтобы было проще жить. В противном случае вы сами себе принесете страдания, – ледяным тоном резко заявил граф, одновременно ставя точку в нашем разговоре. Но только меня эта точка категорически не устраивала. Уперевшись взглядом в графа так, словно пыталась вцепиться в него острыми крюками, я гордо вскинула подбородок и подалась вперед. Огонек надежды едва теплился в душе, но отчаиваться было рано.

– Отпустите меня, прошу вас. У меня есть жених, я его очень люблю. Я не могу оставить тетушку одну. Она мне как мать, и одиночество просто убьет ее. Я никогда не смогу вас полюбить. Я не хочу всю свою жизнь провести в этом замке в ненависти к своему пленителю. Прошу, выберите другую девушку. Каждая вторая в Бриле мечтает стать вашей женой, – эмоции нахлынули вместе со слезами, хотя я и пыталась их сдержать. Мне не хотелось рыдать при графе, но, может быть, моя искренность переубедит его, и через несколько минут я уже буду ехать домой?

Тишина снова оборвала мои слова и заполнила комнату. Граф Рангвальд отошел от стола и приподнял голову. Его лицо до сих пор было скрыто завесой тайн, и о его чувствах оставалось лишь гадать. Сложив руки за спиной, граф обошел меня по дуге, разглядывая со всех сторон точно породистую кобылу.

– Нет, – короткий ответ подобно ледяному клинку резанул сердце. Что‑то холодное прикоснулось к затылку и потекло вниз по шее и позвоночнику, проникая внутрь и пуская там новые ледяные побеги.

– Ну почему?! – не выдержала я. Спокойствие треснуло как стекло, разлетевшись осколками неудержимой злости, разжигающей внутри настоящий пожар.

– Что тобой двигало, когда ты меня выбирал? Что было в твоей голове? И на что ты надеялся? Что я упаду в обморок от счастья при виде тебя? Нет уж, прости, я люблю другого человека, почему ты не поймешь?! – новые всплески ярости выбрасывали в мое сознание гневные речи. Захотелось ударить графа чем‑нибудь тяжелым, затолкать ему в глотку большую головку чеснока и зашить рот, чтобы он не мог ее выплюнуть. В тот момент я даже не понимала сама, почему подумала именно о чесноке. Наверное, образ графа в его готическом замке вызывал у меня ассоциацию с мифическими существами из страшных детских сказок.

– Чувства вообще играют самую последнюю роль в таких делах, – спокойствие в голосе графа Рангвальда резонировало с треснувшим терпением. – Есть обстоятельства, которые даже я не могу изменить. Сейчас ты просто не в себе, поэтому не вижу смысла продолжать этот разговор, – хозяин замка повысил тон и так резко повернулся ко мне, что я едва не отшатнулась.

– Да неужели? Я не в себе? А ты в себе? Сумасшедший похититель! – добавляя щепотку иронии в свои и без того приправленные гневом речи, воскликнула я, почти вплотную приблизившись к графу Рангвальду и вперившись в него диким взглядом. – Ну, тогда объясни мне, чего я такая глупая не понимаю в этом безнравственном похищении?

– Ты не сможешь этого понять. Не сейчас, – холодно повторил граф, тем самым подкинув в мой адский костер еще и быстро воспламеняющиеся семена бешенства.

– О, конечно! Мне, глупой городской девчонке, которая должна была обомлеть при появлении Идриса Рангвальда, не постичь великих тайн его темной души!

Хозяин замка окинул меня брезгливым взглядом, словно смотрел на мешок с дурно пахнущим мусором.

– В общем так, ты – моя невеста, нравится это тебе или нет. Ты останешься здесь. И узнаешь, что к чему, когда остынешь и будешь к этому готова, – прорычал он, тем самым озвучив окончательный приговор и дав понять, что не намерен и дальше продолжать этот разговор. Развернувшись, граф Рангвальд направился к двери.

– Ты надеешься удержать меня в этом замке?! – крикнула я ему в спину, но он явно принципиально не хотел мне отвечать.

– Если ты меня не отпустишь домой, я выпрыгну в окно! – на эмоциях продолжала я, кидаясь вслед за графом.

– Не выпрыгнешь, – как‑то уж чересчур уверенно заявил мой похититель, что взбесило меня еще больше. Его уверенность в том, что я предпочту сидеть в его замке, заполненном душком мрачных слухов, прыжку из окна, так разгорячила кровь, что я со всей силы толкнула в его сторону вазон с каким‑то деревцем, стоявший в шаге от двери. Граф изящно отступил в сторону, пропуская падающий предмет мимо себя. Потребность что‑нибудь швырнуть в него на этом не иссякла, но рядом больше ничего подходящего не нашлось, поэтому я метнулась к его столу и сбросила лежащие на нем бумаги на пол. В шелестящем хаосе в Рангвальда полетела чернильница, небольшая деревянная шкатулка и подставка с перьями. Чернила растеклись по стене и ковру подобно зловещему мраку, пожирающему все на своем пути. Но и это не остудило моего пыла, хотелось весь кабинет перевернуть кверху дном и бесноваться до тех пор, пока стены этого замка не заполыхают от пожара.

Следом за письменными принадлежностями разрушению подверглась ваза из голубого фарфора, которой я кинула в графа, пылая от стойкого желания убить его этим предметом интерьера. До этого ваза стояла в низкой деревянной коробке, наполненной крупными деревянными опилками для перевозки хрупких вещей.

Перед глазами полыхало черно‑красное пламя, оно заволакивало разум горячим туманом, пропитанным ненавистью и ощущением вседозволенности. Граф Рангвальд ловко увернулся от вазы, и она со стоном тысячи осколков осыпалась на пол голубыми черепками. Хозяин замка даже не пытался меня остановить, и лицо его не выражало даже удивления или огорчения за потерю дорогой вазы.

Я чувствовала себя огнем свечи, который всегда спокойно горел на фитиле – строго на своем месте, но стоило свече опрокинуться, и огонь превратился в разрушительное, неконтролируемое пламя, которое пыталось уничтожить все, чего касалось. Мне хотелось того же – разрушить здесь все до основания. Руки тряслись от предвкушения еще что‑нибудь разбить или швырнуть. Перед мысленный взором встала картина, как граф Рангвальд корчится в предсмертных муках с ножом в груди. Предвкушение его смерти сладким хмельным вином разлилось внутри, развязывая клубок моих самых смелых желаний.

Внезапно я отпрянула от этих мыслей, ошпарившись своим же огнем. Все еще затуманенный взгляд метался по разрушенному кабинету, вдруг зацепившись за знакомые названия сборников стихов Армандо Флэя и приключенческих романов Маллета Нари. Словно тяжелая пощечина, они отрезвили меня.