Слёзы Иссинир

– У тебя кто‑то есть? – тон Идриса напоминал заледеневшую реку, которая неосторожному взгляду покажется непоколебимой, но один неосторожный шаг, и холодные давящие объятия смерти сразу выжмут из груди последние остатки жизни.

– Идрис, тебя все боятся! На меня даже бездомный, которому нечего терять, не посмотрит! – голос Анабэль звучал звонко и беззаботно, но за веселостью можно было услышать сталь неопровержимой истины. Однако, Идрис продолжал пронизывающим взглядом взирать на сестру, словно бы хотел заглянуть в ее мысли сквозь широкий черный диск зрачка. Анабэль же в свою очередь пыталась всем своим видом убедить брата в том, что это была лишь глупая шутка. Порой, Идрис позволял ей подобные шалости, но только не в моменты, когда он был зол или растерян.

– Замечательно, – холодно усмехнулся он, наконец, ставя точку в их зрительном диалоге. – Нечего кому‑то на тебя смотреть. В прошлый раз это закончилось весьма прозаично.

– Прозаично? – Анабэль вскинула одну бровь. В ее взгляд просочилась укоризна. – Ты вырвал бедняге глаза.

– Раз он на тебя посмотрел, значит, они ему были не нужны, – отмахнулся Идрис так безразлично, словно говорил о выбросе мусора.

– На мне не написано, что я твоя сестра, – по‑доброму усмехнулась Анабэль. Виконтесса пересекла разгромленный кабинет и уже открыла дверь, когда ее снова остановил голос Идриса.

– Предупреди остальных, чтобы в ближайший час никто меня не тревожил. Я буду в Зале Теней.

Лицо Анабэль слегка вытянулось от удивления. Она так резко повернулась, что юбка платья закрутилась вокруг ее ног.

– Насколько же все серьезно, если ты решил потревожить мертвых?

– Именно это я и хочу выяснить, – коротко бросил Идрис, давая понять, что больше ничего не скажет.

Анабэль кивнула и молча покинула кабинет. Ее распирало от любопытства, но спрашивать что‑либо у брата было бесполезной затеей. Все в этом замке знали, что Идрису нужно созреть до откровенности, как созревают плоды в саду.

Сам Идрис какое‑то время просто стоял в задумчивости подобно статуе. Он смотрел за игрой света и тени за окном. Два начала, находящиеся в вечном противостоянии друг другу, пишущие историю этого мира золотыми и черными чернилами. И суть их куда глубже повседневного смысла, который люди привыкли в них вкладывать.

Наблюдая за тем, как тень будто бы шутливо наступает на свет, а свет в свою очередь словно бы играет в догонялки со своей противоположностью, Идрис поймал себя на мысли, что сам оттягивает поход в Зал Теней. Его одолевали противоречивые желания – получить ответ и оставаться в неведении. Но он не привык поступать вопреки своим принципам, поэтому отогнав почти навязчивое желание остаться в кабинете, Идрис развернулся и через вторую дверь, через которую ранее вошла Анабэль, покинул кабинет.

В Зале Теней всегда жил шепот, не стихая ни на секунду. Порой он становился едва слышным, а иногда казался практически осязаемым. Сейчас Зал почти молчал, лишь едва уловимые звуки ворочались в объятиях тишины. Зал Теней представлял собой большое круглое помещение с высокими потолками, утонувшими во мраке. Вдоль стен, опираясь на них, дремали атланты, вырезанные в виде безликих существ в балахонах. Между ними покоились большие круглые чаши с Мертвой Водой. По полу лениво перетекал черный туман, медленно завихряясь вокруг большого круглого колодца в центре зала. Вместо окон на стенах висели зеркала, поверхность их ничего не отражала.

Подобно потревоженному муравейнику, туман суетился вокруг ног Идриса, но оставался спокоен в остальных частях зала, который словно бы ожил при появлении графа Рангвальда.

Края колодца были выложены плоскими обсидиановыми камнями, в центре которых чернели руны. Сам он был заполнен клубящейся темнотой, вязкой и непроглядной. Она ластилась к обсидиановому кольцу, но не выходила за его пределы. В углубление колодца спускалась грубой вытески лестница.

Идрис остановился у первой ступеньки и задумчиво посмотрел в плотный мрак. С его появлением шепот встрепенулся. По поверхности зеркал пробежали ртутные отблески.

Избавившись от посторонних мыслей, Идрис медленно спустился к самому центру Колодца Теней, туда, где ступеньки резко обрывались. Достав из внутреннего кармана камзола маленький нож из черного опала, он полоснул им по ладони и протянул руку мраку, позволив крови сорваться вниз.

Колодец отозвался. Плотный воздух вокруг завибрировал. Обсидиановые колонны ожили и замерцали в такт биения сердца Идриса. Чаши с Мертвой Водой вспыхнули призрачной лазурью, разбрызгав свет по стенам зала. В зеркалах возникли бесформенные тени, воззрившиеся на того, кто посмел их потревожить.

Вокруг Идриса закружились безликие силуэты. От них исходил потусторонний холод, их прикосновения к коже были тягучими и липкими как смола. По залу разлился шепот множества голосов. Было не разобрать, что они говорили, это был язык мертвых, недоступный для понимания живых.

– Примите мои извинения за то, что нарушил Вечную Ночь, – заговорил Идрис, тщательно подбирая слова. – Мне нужны ваши ответы.

Шепот теней усилился. Они как будто бы советовались друг с другом, не стесняясь присутствия графа Рангвальда – он не понимал их. Их движения в завихрениях водоворота тьмы были завораживающим и зловещим танцем.

– Сын Теней, от тебя требуется жертва. Линии твоего прошлого переплетаются с нитями настоящего девушки, у которой два лика – темный и светлый. Над ее головой три луны – белая, черная и красная. За ее спиной тьма, а перед ней свет. По левую руку – разрушение, а по правую – созидание. Но куда бы она ни пошла – везде смерть. Узоры ваших судеб сплетаются воедино, и плетет его Луна. Скоро ее черный лик взойдет на небосвод. Враг у Истоков, – зашелестели Тени эхом голосов. Это был хор резонирующего скрипа, треска и шепота, невероятным образом сливающийся в единое целое, грубое, рваное, но в какой‑то степени даже по‑своему гармоничное. Изреченные Тенями слова пронизывали Идриса насквозь, холодным узлом затягиваясь вокруг сердца. Вязкой смолой они растекались по сосудам, смешиваясь с кровью.

Идрису показалось, что у него начинает кружиться голова. Перед глазами замелькали неясные образы и обрывки событий, чехардой скачущие друг через друга. Их смысл терялся в калейдоскопе безликих силуэтов прошлого и настоящего. Идрис отступил на шаг назад, пытаясь очистить собственные мысли, чтобы не сойти с ума. Он убрал руку и сжал ее. Последние капли крови скользнули в темноту. Вихрь теней начал редеть, тьма успокаивалась и опадала обратно на дно колодца.

– Запомни – то, что ты получил от мертвых, не может принадлежать никому, кроме тебя. Мы ждем тебя за чертой смерти, Сын Теней, – прошелестели напоследок мертвые и расползлись нитями черного тумана, окончательно исчезая из этого мира, вместе с ответами оставляя Идрису и новые вопросы.

 

* * *

Теперь у Анабэль стало на порядок больше забот. И она решила заняться ими сразу. Не в характере виконтессы было копить целую гору дел, чтобы в последний момент пытаться решить все сразу. К тому же, ей предстояло как следует проследить за тем, чтобы фальшивая невеста Идриса не наткнулась на то, что может ее напугать или показаться странным.