Слёзы Иссинир

Селения, как и полагается, ожидала ее в Малой Столовой в компании Тамаша, исподлобья кидая в его сторону настороженные взгляды, словно он в любой момент мог выкинуть что‑нибудь экстраординарное. Тамаш в свою очередь вообще не обращал внимания на девушку, предпочитая ей толстую книгу в старом потрескавшемся кожаном переплете, взглянув на который, Анабэль про себя понадеялась, что новая обитательница Ардскола не видит отличий между кожей животного и человека. Обронив на Тамаша многозначительный взгляд, который он истолковал верно, Анабэль обратилась к Селении.

– Пойдемте, дорогая мисс Де‑Маир. Я покажу вам замок и вашу комнату, – доброжелательно‑повелительным тоном оповестила новоиспеченную «невестку» виконтесса. Осознав, что свободен, Тамаш испарился из гостиной в считанные секунды, будто бы опасаясь, что Анабэль вдруг передумает и заставит его нянчиться с невыносимой девицей и дальше.

Селения поднялась, но подходить к Анабэль она не торопилась. Упрямство этой девчонки продолжало одновременно удивлять и раздражать виконтессу, оно действовало раньше нее, в какие‑то моменты и вовсе казалось, что эта дикарка целиком и полностью из него состоит.

Анабэль находилась в состоянии спокойствия и легкой расслабленности. Весь ее вид излучал ненавязчивое превосходство. Анабэль придерживалась теории, что существует два типа превосходства – навязчивое, то, которое пытаешься доказать всеми силами, грубо и открыто, и ненавязчивое, которое дано от рождения или честно заслужено, оно ощущается окружающими как давление, мягко внушающее страх и нерешительность.

Селения упрямилась, как могла, пытаясь доказать свою важность и выставить на показ свое недовольство. Виконтесса же давила ее попытки своим равнодушием и победила. Селения была нетерпеливым, эгоистичным ребенком. Видимо, для нее стоять на одном месте и упираться было занимательным, но быстро утомляющим занятием. Поэтому сейчас она проиграла выдержке и спокойствию Анабэль. Мило улыбнувшись, виконтесса развернулась, без слов повелев девушке следовать за ней. Селения нехотя подчинилась, источая яркий и резкий аромат раздражения.

– Селения, – заговорила Анабэль и сбавила темп шага на медленно‑прогулочный.

– Я понимаю, мой брат немного резкий…

– Ваш брат – ужасный человек. Надеюсь, он скончается в ближайшее время в страшных муках, – пылая гневом выпалила Селения, явно не обремененная никакими нормами приличия и продиктованными обществом манерами.

От слов девчонки Анабэль закаменела внутри. В голове конницей пронеслись воспоминания, от которых виконтессу едва не передернуло, и лишь железная выдержка позволила ей не выдать всколыхнувшихся эмоций. Сердце в груди Анабэль заледенело, как и ее взгляд, узрев который, Селения испуганно попятилась назад.

– Запомни раз и навсегда, – отбрасывая все манеры, напускную доброжелательность и беззаботность, отчеканила Анабэль, взирая на девушку взглядом хищника, – никогда больше не смей оскорблять моего брата и желать ему смерти. В противном случае никакие доводы, включая убеждения самого Идриса, не остановят меня от возмездия. Ты вполне можешь случайно оступиться в темном коридоре и неудачно свернуть шею. Какая будет трагедия.

Последние предложения сквозили холодной иронией, которую Анабэль специально старалась показать Селении, чтобы приструнить ее и слегка запугать. Страх, как правило, лучше всего воспитывает в человеке уважение и некоторую порядочность и покорность.

Как бы виконтессе ни было жаль эту девушку, в отношении своего брата она никому не позволит выражаться подобным образом и уж тем более сыпать проклятьями.

– Если мы достигли понимания, тогда прошу следовать за мной, – возвращаясь к первоначальной модели поведения, обратилась к Селении виконтесса. По дороге Анабэль пыталась завести с девушкой диалог, чтобы сгладить свой резкий выпад, но Селения упрямилась и грубила, поэтому виконтесса решила просто кратко проинструктировать девчонку, куда ей можно ходить, а куда нет, и посоветовав напоследок передвигаться по замку с прислугой, пожелала доброго дня и удалилась. Теперь ей предстояло найти Милифтину и передать распоряжение Идриса. Реакцию девушки на эту новость несложно было предугадать, поэтому Анабэль заранее подбирала слова, чтобы убедить Милифтину быть с Селенией помягче. Искомая фигура обнаружилась в лаборатории Тамаша, вместе с ним и Идвалом. Троица о чем‑то тихо переговаривалась. Они выглядели как заговорщики, разрабатывающие план по свержению монарха. Несложно было понять, что именно они обсуждают, поэтому Анабэль решила не ходить вокруг да около.

– Очень хорошо, что вы все здесь, – громко заговорила она, подходя ближе. – Не придется бегать за каждым из вас и повторять одно и то же.

Реакция на ее слова у каждого была разной. Это всегда забавляло Анабэль, как шутка, которая была понятна только ограниченному кругу людей.

Тамаш полусидел на краю большого стола с гранитной поверхностью. После слов Анабэль, он плавно поставил локоть на ногу и подпер рукой подбородок. Его лицо ничего не выражало, но во взгляде слегка теплилась искра интереса.

Милифтина отбросила пепельно‑белые волосы за спину. Она всегда так делала, когда была чем‑то обеспокоена или раздражена, но сама не замечала за собой этой привычки.

Из всех обитателей Ардскола Идвал казался самым расслабленным. Его одного сложившаяся в замке ситуация откровенно забавляла. Анабэль почувствовала легкий укол раздражения, но подавила его и по очереди взглянула на каждого из собравшихся.

– Думаю, все понимают, что привычный образ жизни меняется, – начала виконтесса.

– Надолго? – скучающим тоном поинтересовался Тамаш. Колкий взгляд изумрудных глаз остановился на нем.

– Как Идрис решит. Я знаю не больше вас. Но, пока она здесь, приглядывайте за ней все время. Тамаш, постарайся свести свои опасные эксперименты к минимуму, и держи своих подопытных в клетках, – предупредила Анабэль и переключилась на Идвала.

– А ты будь серьезнее. Постарайся ничего не выкинуть.

– Я всегда серьезен, за меня меньше всего надо переживать, – ответил Идвал, расплываясь в широкой улыбке.

– Да за тобой самим глаз да глаз нужен, – опровергла заявление мужчины Анабэль. – Я тебя предупредила. Если найду хоть один коготь…

– Я понял, понял, не надо подробностей, – замахал руками Идвал, продолжая веселиться. Анабэль сделала глубокий вздох и переключила все внимание на Милифтину.

– Миф, Идрис распорядился, чтобы ты лично присматривала за его невестой под видом прислуги. Прошу тебя, держи себя в руках и не придуши девчонку, – почти взволнованно попросила Анабэль. Она знала непростой характер Милифтины и понимала, насколько сложное задание взвалил на ее плечи Идрис.

На удивление виконтессы Милифтина не стала протестовать, она вовсе не выказала никакого недовольства. Просто кивнула и заверила Анабэль, что не подведет, вызвав у виконтессы легкий диссонанс.

 

* * *

Время мерило комнату маленькими шажками, следуя за мной по пятам. За окном день медленно угасал, уступая наползающим сумеркам. Из‑за отсутствия часов отсчитывать время я могла только по движению солнца. Желудок болезненно корчился в голодных судорогах, ибо я так и не притронулась к завтраку и отказалась от обеда с Рангвальдами.