Слёзы Иссинир

Мир вокруг сотрясался и гремел раскатами грома, а затем взорвался резкой болью и жаром. Очертания окружающей обстановки стали более отчетливыми и яркими. Из сумрака проступили силуэты. Передо мной стояла Анабэль. Ее лицо, бледнеющее в прозрачной темноте, ничего не выражало.

Медленно до моего разума добиралось осознание произошедшего. Кажется, я впала в истерику, а виконтесса привела меня в чувство пощечиной. Щека пульсировала жарким пламенем. Только сейчас я начинала понимать, что горячими прикосновениями к моим щекам, пока я пребывала в истерической прострации, были скатывающиеся из глаз слезы. Мы были в замке, в том самом холле, который казался мне одним из последних рубежей к моему спасению.

Я посмотрела на виконтессу. В голове хаотичными всполохами воспоминаний крутился их недавний разговор, ходячий мертвец, летающая тварь, и я чувствовала, что сознание снова пытается сорваться в спасительное беспамятство. Картинка холла внезапно поплыла, и я рухнула в бездонную темноту.

 

3 Глава. По следам шепота

 

Кошмар – это сила воображения, питаемая верой.

 

Казалось, я пребывала в темноте всего лишь секунду, которая развернулась до вечности, и свернулась до одного мгновения, снова выдернувшего меня на поверхность. Словно вынырнув из толщи воды и зачерпнув воздуха, я почувствовала, как резко пришла в сознание.

Щека горела, но пожар потихоньку утихал от прохладного мягкого прикосновенья чьей‑то ладони. Сквозь плотный черный туман, который постепенно рассеивался перед глазами, проступали черты лица Анабэль. Она была взволнованна и что‑то шептала. Лишь спустя долгие минуты до моего сознания дошли ее слова.

– Наконец‑то ты пришла в себя. Я испугалась… ты так сильно ударилась головой, когда падала.

На меня давили стены одного из коридоров, который теперь казался слишком узким. Тьма потолка готова была вот‑вот обрушиться на меня сверху, размазав мое хрупкое тельце по полу. Меня держали чьи‑то горячие руки. Чуть запрокинув голову, я встретилась с обеспокоенным взглядом голубых глаз Идвала. На его лице лежали тени, отбрасываемые пшеничной челкой. Под носом запеклись струйки крови.

Оглядевшись, я поняла, что наполовину лежу на полу, облокотившись на него.

– Селения? Ты меня слышишь? Ты понимаешь, что я говорю? – спросила Анабэль, разглядывая мое лицо. Стоило посмотреть на нее свежим взглядом, и лавина воспоминаний сошла на мое сознание, завертев меня в потоках мыслей. Резко вскочив с рук Идвала, я отпрыгнула в сторону и пошатнулась. Уперевшись рукой в стену, я удержала ускользающее равновесие и с ужасом посмотрела на Идвала и Анабэль.

– Не подходите ко мне! Вы чокнутые! Сумасшедшие фанатики! – в панике окинув коридор хаотичным взглядом, я заметила несколько дверей, и бросилась к ближайшей из них.

– Селения стой! – крикнул мне вслед Идвал.

Подскочив к двери, я с силой дернула ручку, молясь, чтобы она была не заперта, и ввалилась внутрь комнаты. С другой стороны двери имелся мощный металлический засов, который удивительно легко сдвинулся, запирая двойные створки.

Отойдя на несколько шагов, я огляделась, чтобы понять, где нахожусь, и как мне может помочь это место. Это был большой зал, стены которого увешивали портреты разных людей, персональные и семейные. Вдоль стен стояли застекленные витрины с какими‑то вещами, а в центре находилась мощная металлическая пюпитра с огромной толстой книгой. Здесь не было окон, но в противоположной стене зала имелась небольшая дверь.

За спиной послышался стук.

– Селения! Открой дверь! Что с тобой такое? – послышался голос Идвала.

– Где Тамаш? – донеслись следом слова Анабэль.

Подбежав к противоположной двери, я дернула ее, но та оказалась заперта, и сколько бы раз я не тянула ее на себя и не толкана, упираясь коленом, она не поддавалась.

Мне было страшно, я чувствовала себя угодившим в ловушку испуганным зверьком. Разговор между Анабэль и Идвалом был загадочным, наполовину непонятным, но все равно расставил все по местам – меня похитили не ради брака.

Жертвы, ритуалы, разговор с мертвыми, о которых шла речь в беседе – неужели это все не сон? Кто такие эти Рангвальды? В голове крутились разные варианты – от сумасшедших, любящих подобным образом развлекаться, до мистического Черного Ока, которое существовало много лет назад и теперь упоминалось в книгах лишь как страшная сказка о кровавых сектантах.

Подавив подступающие слезы и сглотнув очередной спазм в горле, я подбежала к одной из витрин и с разбегу толкнула ее. По руках до самого позвоночника пронеслась болезненная волна, но витрина едва сдвинулась с места. Расшатать постамент, на котором она стояла, казалось невозможным, но сдвинуть ее у меня получится. Короткими размеренными толчками, я принялась двигать стеклянный куб с орденами, лежащими на бархатной подушке.

О Черном Оке ходили разные слухи. Поговаривали, что благодаря ритуалам и принесением жертв своему кровавому богу, они обретали силу и могли жить дольше обычных людей. Возможно ли, что все это правда, и их не истребили до конца? Неужели меня похитили, чтобы принести в жертву?

От этих мыслей у меня подкосились ноги, лишь в последний момент я схватилась за край витрины, чтобы не упасть, и практически повисла на ней, налегая на нее уже плечом.

– Селения! Открой дверь!

Лихорадочно перебирая в голове идеи, я содрогалась от каждого стука, который становился все более нервным и настойчивым.

– Селения! Ты в порядке? Что с тобой?

Какое участие! Наверное боятся, что я умру раньше, чем их чокнутый граф решит принести меня в жертву. Истерично усмехнувшись этим мыслям, я налегла на витрину. По лицу стекал пот, влажные руки соскальзывали со стекла, волосы липли к спине и плечам, но я не останавливалась. Витрина двинулась на половину, и теперь оставалось только немного ее подтолкнуть. Взгляд хаотично бегал по портретам, которые наблюдали за мной со снисходительным ожиданием, словно все мои усилия были напрасными. В их глазах читалось, что я обречена, что мне никогда не сбежать из этого замка, что я умру здесь. Спрятаться было негде, сбежать отсюда тоже не представлялось возможным. Я лишь загнала сама себя в очередную ловушку. Единственное, что я могла сделать – разбить витрины и вооружиться осколком стекла.

– Тамаш, взломай эту чертову дверь! Я не могу ее открыть, там засов! – крикнула с той стороны Анабэль. За дверью усилилась возня, я всем весом налегла на витрину, и она рухнула вниз. В воздухе зазвучал хор голосов разлетающихся в стороны осколков.

– Селения! Что происходит?

Схватив большой осколок стекла, я сжала его в руке и кинулась к дальней стене, чтобы хорошо обозревать комнату. Как и в прошлый раз, в моей комнате, засов просто сам собой отъехал в сторону, и дверь распахнулась, явив решительно настроенную Анабэль, отрешенного Тамаша и встревоженного Идвала.