Спеши прислушаться к дождю

День был сегодня особенно хорош. Безветренно, никаких осадков, а, соответственно, и неудобств. Я пробыл со своим сноубордом, наверное, весь день, и сейчас валился с ног. Несмотря на милости природы, температура в доме была относительно похожа на ту, что за окном. Я просил Патрисона прийти сюда хотя бы к обеду, чтобы он смог затопить печь, но, видимо, послеобеденный сон оказался шустрее.

Появившийся треск дров внушил надежду на скорое появление тепла. Пальцы крепче обхватили алую кружку с горячим чаем, на поверхности которого покачивалась долька лимона и бадьян – звездчатая приправа, по вкусу напоминающая корицу.

Кажется, что я приехал в Уистлер совсем недавно. Покидать это место будет истинной пыткой, Канада стала моим любимым пристанищем среди всего разнообразия стран, в которых мне пришлось побывать. Мир прекрасен на любой территории, однако для меня его идеал находится здесь, в глубоких сугробах и заросших соснами горах.

Акклиматизация длилась долго, всё – таки вся моя жизнь прошла в теплом субтропическом климате. Болел я почти каждую неделю, не успевая долечиваться до конца. Первое время было сложно, но со мной всегда был Патрисон, мой дорогой друг. Я уехал, и он отправился следом, не смотря на мои бесконечные попытки остаться в одиночестве. Я благодарен этому парню. Если бы не он, в моей кружке был бы сейчас не чай, а 11 % пильзнер.

Мама мне сегодня так и не перезвонила. Видимо, Элла всё – таки удосужилась явиться домой. В последнее время её наплевательское отношение к требованиям моих родителей переросло в нечто неадекватное. Я начинаю беспокоиться, раньше моя племянница не доставляла столько хлопот.

От отца тоже нет вестей. Было глупо бросать его бизнес. Мало ли, с какими проблемами он столкнется или уже столкнулся. Зная его, могу сказать, что если что – то и есть, я об этом узнаю последним. Еще одна причина собирать вещи. Не могу долго быть эгоистом. Стоило мне ненадолго уехать из города, как всё пошло не так. Ничего. Я вернусь совсем скоро. Тем более, что здешние морозы совсем лишили меня здоровья. Вечно морозит, насморк не заканчивается, а в горле не першит только если пьешь горячие напитки не менее пяти раз в день.

Я нужен дома, и буду сильным только ради своей семьи. Вернусь, не смотря на дикое желание остаться. Войду в лето со своей грустью и буду верить, что солнце растворит её без остатка, раз холод не смог её закалить. Надеюсь, мой наставник всё поймет. Я осознаю, в какое положение ставлю её, но иначе поступить не могу.

За окном с морозными узорами, появилась девушка в зеленом горнолыжном костюме. Она что – то печатала в телефоне со скучающим видом, когда к ней подбежал молодой мужчина в телогрейке и забавной шапке – ушанке. Точнее, не к девушке, а к рядом стоящей ели. Высоко подпрыгнув, он сбил снег с её могучих ветвей, с ног до головы обсыпав незнакомку. Та взвизгнула и стала гоняться за виновником, на ходу убирая свой гаджет и заливаясь смехом.

Как мило. Аж до тошноты. Я готов был идти и кричать об этом на всю улицу, но в глубине души пытался понять, какого это. Тратить своё время, посвящать свою жизнь. Слишком уж много чести. Разве любовь достойна таких жертв? Больше не достойна. Моя семья была и останется моей опорой. Это единственное, ради чего я собираюсь жить.

А ведь когда – то моя судьба принадлежала деревьям. Одна девушка научила меня этому способу. С помощью него можно было принимать трудные решения или гадать, одно другому не мешает. Суть, подобно ромашке, спросить о наболевшем вслух и с помощью счёта получить на него ответ. Только в случае с ромашкой, нужно рвать лепестки, а здесь просто последовательно считать крупные ветки встречающихся деревьев.

Всё было уже решено, однако я не мог это не проверить. Заприметив молодую сосну в ограде дома напротив, я расстегнул куртку и поставил локти на деревянный подоконник.

Раз – уехать, два – остаться…

 

Около получаса я пыталась прийти в себя. Никто не предупреждал, что Бикриф достаточно болезненный. Сердце учащенно билось, словно в лихорадке, хотя я была относительно спокойна. Кожа покрылась мурашками, как будто холод воспринялся организмом только сейчас, а пальцы пульсировали, словно от ожога.

Я схватила с тумбы плед и набросила его на плечи, чтобы вернуть себе тепло. Видение было таким реальным, будто я действительно была с ним. Там, в Канаде, сидела в сугробе и смотрела на девочку с новым электроснегоходом, а он смотрел на меня из дома, до крыши украшенного мерцающими огоньками.

Красивая картинка. Даже не верится, что мой наставник сейчас в такой сказке. Теперь понимаю, почему он не хочет уезжать оттуда, но не понимаю его грусти. Бикриф был розового цвета. Кажется, цвет означает степень полезности полученной информации. Розовый – самый слабый. Значит, особой пользы этот показ мне не принес. Зато теперь я точно запомнила его, будто мы встретились вживую. Его острые черты лица, черные глаза. Он был совсем не похож на того Уильяма, который снимался в рекламе. Более спокоен, более замкнут, более натурален. Без дорогой укладки и костюма. Домашняя обстановка ему больше к лицу. Этот вязаный белый свитер с высоким воротником и горнолыжные брюки с подтяжками – особенно.

Удивительно, как подробно всё остается в памяти. После снов сложно что – либо вспомнить, только сюжет, как правило, здесь же – иначе. Все детали. Вплоть до того, что в камине было восемь поленьев, а по его периметру висели золотистые колокольчики на ярко‑красных бантах.

Пора подвести итоги. Уильям Джонс катается на сноуборде в Уистлере. У него есть лучший друг Томас и племянница Элла. Они ведут с отцом бизнес, но пока непонятно какой. Уильям постоянно болеет и… не хочет даже слышать об отношениях. Здорово. Как с кем – то знакомить человека, если он ясно дает понять, что не хочет этого?

Ко мне в юрту постучалась мама, я услышала ее голос, пока она поднималась по ступенькам. Видимо, меня не было достаточно долго – всегда после пробежки я сначала иду в родительскую юрту. Папа чутко спит, и так он понимает, что я вернулась. Тогда я готовлю завтрак или спокойно наливаю себе апельсиновый сок и иду к себе. Сегодня не успела.

– Да – да, заходи, – крикнула я и ужаснулась. От холода застучали зубы.

– Доброе утро, – сказала мама, заходя внутрь. – Родная, всё хорошо? Просто ты не зашла домой. По крайней мере, твой папа сказал, что не слышал.

Сегодня у неё на боку была заплетена длинная коса, а на голове красовалась бежевая шляпа. Никогда не перестану восхищаться её цветом волос.

– Мне очень холодно, – с ходу выдала я. – Ты не могла бы принести чай? Пару пакетиков? Пожалуйста, у меня закончился. Не хочу идти до дома, сильная слабость.

– Сейчас принесу что – нибудь горячее. Не свались мне с простудой!

Мама вышла, а я снова вернулась к своим мыслям. Наверное, не нужно сильно рассчитывать на первый раз, делать выводы слишком рано. Я влюбилась в обстановку, но не поняла, что Уильям за человек. Нужно поговорить с ним, иначе ничего не получится. Пусть возмущается, пусть ворчит. Рапу выбрал меня в качестве его наставника, значит, только я смогу найти ему достойную пару. Он ведь хочет этого, я помню, как он смотрел на тех влюбленных. Я должна попытаться. Кто знает, может Уильям всё – таки пойдет мне на встречу.

Я взяла в руки телефон и зашла в мессенджер. Он в сети, значит, не катается. Будем надеяться, что приложение у него работает не в фоновом режиме. Я зашла в контакты и нажала на «вызов» около его имени. Наши номера действительно появились автоматически, пусть это и немного пугает.

Не знаю, зачем я решилась. Потому что не люблю быть в неведении или потому, что залезла без спроса в чужой мир. Бикриф пока не показывает слишком личное, но он в процессе настройки. Я хочу, чтобы он знал.