Страницы минувшего будущего
Эта игра могла тянуться ещё, наверное, долго. Но Агата точно партию сливать не намеревалась ни за какие коврижки. Прошел целый месяц уже, ровно столько же, сколько длилась стажировка, и уже ко всему привыкнуть удалось. По крайней мере, так казалось.
Кравцов скрылся давно за поворотом, а потому пришлось, тряхнув волосами и поудобнее перехватив гремевшую своим содержимым коробку, прибавить шагу.
А то заставил бы ещё и на время до редакторской бегать. С него‑то уж точно сталось бы.
Глава 3
Наверное, мечты сбывались именно так. Всегда находился человек, который оказывался, по меньшей мере, не очень довольным чьим‑то маленьким личным чудом.
Сегодня Агата выскочила из‑под одеяла, едва часы пробили шесть утра – даром, что сбор назначен на одиннадцать, – и сейчас крутилась у зеркала, скептически себя рассматривая. Верно, правильно её на стажировке прозвали – Волчок.
Сегодняшний день обещал быть крайне насыщенным, и, что немаловажно, счастливым. Ведь, когда исполнялось одно из желаний, просто по определению не могло быть иначе!
Когда путевой лист пришёл в первый раз – а случилось то в пятницу, ещё до обеда, – Кравцов молча скомкал его и точным броском запустил в урну, не издав при том ни звука. А буквально в три часа пополудни его вызвали к начальству, и сейчас‑то Агата понимала, что причиной послужило молчание в ответ на распоряжение. Вернулся Денис Владимирович мрачнее тучи, злобный и какой‑то словно дёрганый. И с новёхоньким путевым в руке.
На радостях Агата даже взвизгнула и в ладоши захлопала – так силён оказался восторг от озвученной Кравцовым вести. И даже полный раздражения взгляд, посланный в ответ, не сумел пошатнуть чувство эйфории. За своим столом широко улыбался Владимир, выражая искреннюю радость, а потому никакого дела до мнения вечно всем недовольного корреспондента не имелось.
В комнату, пошатываясь, ввалился Марк, разбуженный, очевидно, звуками сборов. Молча сложив руки на груди, он не удержался от чудовищного зевка и заспанно проследил за процессом выдирания гребешком длинных прядей.
– Время семь часов, какого хрена, а? – угрюмый вид заставил усмехнуться.
– И тебе как раз пора вставать! – Агата отвлеклась от своей персональной экзекуции и щёлкнула брата по носу.
– Ты прямо как на праздник вырядилась.
– Как тебе? – пришлось крутануться вокруг своей оси, чтобы длинная юбка развеялась вокруг ног лёгкой волной и показала всю свою кобальтовую красоту. Марк зевнул вновь.
– Но‑о‑нормально.
Из уст его это «нормально» звучало примерно как «ух ты, просто шикарно!». Марк вообще, как и все, верно, мужчины, оставался совершенно равнодушным к разного рода штучкам женским – главное, чтобы аккуратно выглядело.
А внешний вид у Агаты сегодня и впрямь был отличным.
Отличным от обычного.
– Давай, Маркуша, просыпайся! – и брату достался лёгкий поцелуй в щёку.
Ощущение настоящего полёта наяву окутало Агату впервые за очень и очень долгое время. Такого ярко выраженного счастья не ощущалось даже в самый первый день работы – тогда‑то настрой умело сбили. Но сейчас – уж в том уверенность имелась стопроцентная, – никто и ничто не способно её покоробить. Не сегодня.
Сегодня ей предстояло на съёмку ехать, и так решило вышестоящее руководство.
Разве не говорило решение такое о многом?
Потому‑то и оказалась Агата на месте уже в половину одиннадцатого. На первом этаже телецентра Владимир проверял оборудование, параллельно дожёвывая бутерброд. Когда Агата буквально подлетела к нему, явно не смог удержаться от удивлённо вздёрнутых бровей.
– Здорово выглядишь!
– Спасибо! А где?..
Володя понимающе усмехнулся и протянул моток проводов от камеры.
– Полчаса у него ещё в запасе, торопиться некуда.
– А куда мы едем?
Ответили не сразу.
– Про «шоковую терапию» слышала?
Агата обиделась даже на мгновения.
– Конечно, что за вопросы?
– Ну, вот, репортаж готовят о том, что ни черта не улучшается. Очереди снимать поедем. Так что не такое уж и чудо у тебя в жизни произошло. А путевой ты не видела разве?
– Кто бы мне его дал…
В сказанном правда крылась – путевой лист Денис Кравцов таскал с собой, очевидно, сочтя ненужным ставить хоть в какую‑то известность о предстоящей поездке. Впрочем, и не особенно важным казалось место съёмки, главное – что место то вообще существовало, в том числе и для Агаты. А какая разница, с чего начинать приобщаться к будущей непосредственной работе?
– О, а вот и наше красно‑солнышко.
Услышанное прозвучало сущей издёвкой, потому что меньше всего в Денисе Владимировиче имелось чего‑то светлого и лучистого. Сегодня он выглядел особенно мрачным и, подойдя – вновь ощутимо повеяло холодом, – молча пожал руку Володе; Агате же достался сухой кивок.
Сразу же всё стало как‑то не так: и платье показалось слишком лёгким, – отчего иначе пресловутый морозец проник под кожу по‑особенному сильно? – и к поездке мелькнуло равнодушие…
Так, стоп. Стоп, Волкова.
Отставить равнодушие. Ты вообще не должна обращать внимания на кого бы то ни было. Выполняй обязанности и прикуси язык.
Тряхнув головой, чтобы отбросить ненужные мысли, Агата шагнула к Володе и взяла протянутую сумку с запасными кассетами и аккумуляторами.
– Сколько раз я говорил купить поясную сумку?
Вопрос, произнесённый сквозь плотно стиснутые зубы с откровенным раздражением, вызвал новую волну колючих мурашек. Досадливо Агата губы сжала, чуть отвернувшись от воззрившегося на неё Кравцова. Он ведь и впрямь несколько раз говорил обзавестись небольшой сумкой на ремешке – такой же, как у Оли Митрохиной, да и вообще, у большинства сотрудников Останкино. А сама Агата, привыкшая всё распихивать по карманам да в руках таскать, позволяла требованию выветриваться из головы с удивительной скоростью.
Вдох.
Выдох.
