Странности судьбы

Посередине, над кроватью прошлого века под бордовым пологом с претензией на королевское ложе, в цвет прозрачным шторам, висел портрет бравого мужчины во французском берете. Немного ниже, находился другая картина с изображением молодой, стройной и мечтательной женщиной в украшениях из голубых самоцветов в открытом розовом платье. Она беспечно улыбалась. Справа на прикроватной тумбочке с выгнутыми ножками и медным светильником в форме ангела со сложенными ладонями в молитвенном порыве, стояла большая картина, с изображением пожилой добродушной женщины в белом чепце.

– Твоя бабушка? – Спросила Надежда, стараясь придать бодрость голосу, хотя, уже некоторый страх поселился в душе.

– Да, а вверху отец матери – башмачник, как и я, и ниже её портрет. Слева на столике дед по линии отца, это он работал на таможне.

Напротив, в углу стояла узкая деревянная кровать с высокими изогнутыми спинками.

– А кто здесь спал? – Поинтересовалась девушка.

– Моя мать. Отец был довольно суровым и очень религиозным человеком. Родители не слишком ладили, да и у матери были психологические проблемы. Она очень любила одного испанца до замужества, но семья воспротивилась этому союзу.

Как и в спальне Жильбера здесь тоже висели флаги, один белый с большим алым крестом тамплиеров, а два других отображали американские штаты.

Ещё более густой запах старой мебели из прошлого века висел в воздухе, казалось, что здесь никто не жил лет пятьдесят. Впечатлительная девушка, вспомнив рассказ Жильбера о тяжёлой кончине отца от рака, загрустила и сказала, удивляясь своей смелости:

– Ты знаешь, я не смогу тут спать, буду думать, что твоя бывшая жена находится рядом.

– Она никогда не спала здесь, – с напором произнёс Жильбер, – так как, много лет назад во время автомобильной аварии, у неё была травма позвоночника, и она пользовалась особой складной кроватью в зале. Если захочешь, я буду рядом с тобой.

Надя вздохнула и прошла к высокому стулу, верх которого украшали необычные завитки. Она переложила на столик, сидящего на нём потрёпанного медведя со словами:

– Уже третий по счету, ты коллекционируешь? Или это память от любимых женщин?

Девушка поставила на стул сумку, которую так и носила сама по дому, несмотря на то, что та оттягивала ей руку.

– Не обижай моего любимого друга! – Воскликнул неожиданно Жильбер, надув по‑детски губы.

Он ласково взял его в руки и прижал к груди.

– Но куда же мне поставить сумку? – Спросила удивлённая Надя. – Тогда положу на кровать твоей матери, если ты не возражаешь.

Жильбер кивнул и отнёс медведя в свою комнату.

«Я и правда кролик, если мне жутко днём в этой комнате, что будет ночью»? – Подумала Надежда.

Вскоре вернулся Жильбер и предложил пообедать, а потом осмотреть окрестности.

Яркое солнце и тёплый приятный воздух встретил Надю на пороге дома. Почему‑то она вспомнила сказку о дюймовочке, которая попала в нору крота. Отмахнувшись от такого сравнения, девушка сказала:

– В доме так прохладно, хоть здесь погреюсь.

– Так ты мёрзнешь, моя нежный кролик? – Сделал удивлённый вид Жильбер, – можешь прибавить температуру в комнате, на стене висит пульт, хотя спать в тепле вредно. Я живу в доме при девяти градусах и чувствую себя отлично. Моя первая жена, родом из этих мест, жила ещё выше в горах, вообще не замечала холод, иногда в комнате утром, даже вода в стакане покрывалась корочкой льда.

Надежда ничего не ответила, подумав: «Поживем, увидим, как говорят».

Ясный и тихий день, словно улыбка ребёнка располагал к покою. Жильбер держал за руку девушку и казался счастливым человеком, время от времени, он целовал её ладошку, нежно заглядывая в глаза. Надя с интересом рассматривала дома и дворики местных жителей, аккуратные с зелёными лужайками, иногда украшенные гипсовыми фигурками и кустами цветов, а иные, пальмами и декоративными растениями.

Пройдя несколько пустынных улиц, они оказались около горной речки, которая с небольшим рёвом протекала под мостом.

Жильбер с удовольствием рассказывал о достопримечательностях городка, о пикниках и праздниках, которые иногда устраиваются мэрией.

– Там, видишь лесок, это для пикника, а дальше спортивная площадка, когда‑то я там играл в футбол. Вокруг множество прогулочных аллей, и в хорошую погоду я прохожу пять километров за день, на пригорке, совсем недалеко двухэтажное здание санатория, часто люди приезжают в эти места подышать и отдохнуть в тишине, особенно после тяжёлых болезней. Сейчас много домов покупают швейцарцы, норвежцы и парижане после выхода на пенсию, так как здесь практически нет зимы.

Быстрым галопом пролетели первые семь дней.

Надя с детства боялась темноты. У себя в квартире она спала без света, но с открытыми шторами и сейчас очень тяжело привыкала к непроницаемой тьме и холоду в незнакомой комнате ночью. Стоило Жильберу отлучиться из кровати, как Надя мгновенно просыпалась и от страха включала ночник. Она постепенно привыкла спать в плотном костюме и шерстяных носках. Жильбер также ложился в постель тепло одетым, несмотря на его рассказы о привычке к холоду. Девушка пыталась прибавить температуру воздуха на сплите с помощью пульта, но француз неизменно возвращал показания к пятнадцати градусам, рассказывая о большой стоимости обогрева, и что у него болит голова, если температура будет двадцать градусов. Стоило вытащить руку из‑под одеяла, как ледяной холод охватывал её, создавая впечатление в голове девушки, что она ночует в семейном склепе. Пол, выложенный старинной плиткой, сырость от каменных стен, своеобразный запах мебели прошлого века, дополняли это чувство.

 

 

Конец ознакомительного фрагмента