Странные дела, или Женька ищет мужа
На языке так и вертелось «да», но хвала богам мне хватило ума не сказать этого вслух.
Христофоровна рассмеялась и подмигнула.
– Ведьма. А то кто ж?.. Ну вот и хочу я к свои наведаться.
– Да ну вас! Тоже мне ведьма! Что узнать‑то хотите?
– А… – бабуля махнула рукой, – Хочу спросить их как от соседа избавиться.
– И все? Сесть не боитесь потом?
– Да кто ж за колдовство‑то сажает? – удивилась Сандра. – И потом, я ж только узнать. Да к тому ж, ну кто меня посадит, а? Я ж ежели паспорт свой достану, они ж мне как божеству свечки ставить будут, да дары нести.
– Ну‑ну…
– Не нукай мне! Заодно попрошу, чтоб тебя на путь истинный наставили. Замуж тебе надо, Евгения, и не спорь. Скоро совсем в тираж выйдешь, кто тебя возьмет такую неумеху?! Опять же характер поганый, ну кому ты нужна будешь?
Десять…девять…восемь…
Семь…шесть…пять… четыре…
Три…два…один…
Фух. Вроде выдохнула, не взорвалась на бабушку.
Вот ведь зараза. Ну точно ведьма старая! Никогда не знаешь когда следует пакостей ожидать. Мало мне Собакина, еще и Сандра нервы треплет.
Вот вообще, положа руку на сердце, давно бы ушла я от вздорной старушки, да совесть не позволяет. Ну как я ее одну оставлю? Как? Иссохнет вся, от тоски погибнет. Знаю ведь, что где‑то очень глубоко в душе она добрая, правда так глубоко, что и не достать. Но ведь не сможет она одна. Никак не сможет.
А что, если все‑таки замуж её?..
Да нет…
Хотя, ну а чего нет‑то? Вон вчера только читала в газете – мол женщина восьмидесяти трех лет удачно вышла замуж за соседа, с которым еще по молодости крутила роман. Он ее ждал‑ждал и дождался. Шестьдесят лет ждал, теперь счастлив как никогда. Это её слова, самого дедка так и не показали. Видать очень счастлив.
Может и мне Сандре мужа найти лет на пяток‑десяток помоложе? Чтобы силы были за ней присматривать, да нервов хватило на совместную жизнь.
Ох, боюсь, что задача сия невыполнима. Хотя… если она меня через бабок‑ведуний замуж выдать решила, то и я вполне могу, чего нет‑то?
Ну чем я хуже?!
– Ну и хорошо. – неожиданно для Христофоровны ласково ответила я.
– Чего ж хорошего? – опешила бабуля, недоверчиво косясь на меня одним глазом.
– Что меня сбагрить хотите. Я может, и сама об этом мечтаю. Вот найду вам мужа, и сама уйду.
– Чего?!
– Того! Мужа говорю найду и пойду своей личной жизнью заниматься.
– Какого такого мужа? Ты чего удумала, малахольная?
– Красивого, но бедного. Чтобы он за вами ухаживал.
– В смысле утки выносил?
– В смысле цветы дарил… эх вы…ну никакого романтизму!
– Да какой к чертям романтизм, Женька? Ты в своем ли уме? В моем возрасте весь романтизм, чтобы было кому каталку в операционную довезти, утку до унитаза вынести, да ложку до рта донести. А не вот это вот все.
– Ну и хорошо, значит такого и искать будем. Может тогда рассмотрим врача? А что, по всем статьям подходит.
– А может сразу патологоанатома? – печально вздохнула Христофоровна и совсем пригорюнилась.
Отвернулась к окну, картинно вздыхая – громко и протяжно.
Подождала моей реакции, но поняв, что ее так и не будет, повернулась обратно и вновь вздохнула.
– Ну давай что ли хоть в картишки сыграем, раз делать все равно нечего?..
***
В картишки‑то мы сыграли. Как без этого. Это теперь, считай, наш послеобеденный ритуал. Потом Сандра спать пойдет, а я к морю – себя показать, да на людей посмотреть, от скуки развеяться. Если будет настроение, то и на каруселях прокачусь и с тарзанки прыгну. А может по пути соседского паренька Мишку встречу, тогда и ему мороженое перепадет.
В общем как я и планировала, после двух коротких партий Христофоровна отошла в опочивальню, а я, схватив полотенце и лежак отправилась на море.
Проходя мимо Мишкиного покосившегося забора, свистнула и уже через минуту увидела его самого. Парнишке на тот момент стукнуло двенадцать, но на вид ему больше десяти вряд ли можно было дать. И дело не только в малом росте. Лицо у Мишки круглое и покрыто конопушками, уши лопоухие, а рыжеватые волосы торчат в разные стороны. Ну чистый разбойник. Глаза только у Миши не по‑детски взрослые.
Однажды, когда он пытался своровать груши с нашего участка. Я как раз Николаича поджидала, ну и облила из шланга мальчишку. Так мы и познакомились. Это именно он и показал мне тот дикий пляж и еще научил с тарзанки прыгать, и где прятаться от дождя, и как ловить волну …да много чего показал.
– Ты идешь? – крикнула я, но он тут же приложил палец к грязным губам.
– Тсс…
– Мамка спит что ли опять? – уже тише добавила я, и Мишка кивнул.
Родители у Миши запойные. Папаша тот квасить может хоть каждый день, а вот мать не чаще раза в месяц, но дня на три уходит, не меньше. В остальное время она прилежно работает в местном магазине и в коттеджах нуворишей уборщицей, ведет домашнее хозяйство и в целом ведет нормальный образ жизни.
Но как напьется… Миша маму очень любит, но в такие моменты я с горечью замечаю какая злость таится в его голубых глазах. Думаю. Что в такие моменты он ее ненавидит.
Поэтому три‑пять дней в месяц бывает Мишка ночует у нас, пока мать не очухается, чтобы лишний раз не получить звездюлей.
– Который день?
– Первый. Утром уже пришла такая. Я так рано не ждал, даже не подготовился…
Вздохнула и строго наказала рот и сопли вытереть, ибо не по‑мужски это нюни распускать, и потащила его на карусели.
– А не знаешь, что за история с пропавшей девочкой?
– Это какой такой?
– Дочка Сафроновых кажется.
– Так это когда было? Я еще в сад ходил. Ну ты вспомнила…
– Получается так и не нашли до сих пор что ли?
Миша развел руками и попросил еще мороженного.
