Свет в ее глазах

Блейк замер, и мне показалось, что Барбара смогла поставить его в тупик. Я мечтала, чтобы он вспомнил о существовании такой вещи как совесть. Но это было нереально, потому что в следующий момент Блейк рассмеялся:

– Нет, не была.

Барбара растеряла пыл и не знала, что ответить Джефферсону на это. Блейк прошел мимо Эванс, но у лифта остановился и обернулся.

– Твоя кузина давно не была девственницей. За год до меня она веселилась с Кайлом. Спроси ее, помнит ли она ночь с Маккензи. – Блейк не злорадствовал и вовсе не хотел задеть Барбару, хотя я понимала, что он злится на нее. Меньше чем на меня, но сути это не меняло.

– Проваливай, – безэмоционально сказала я.

Он в последний раз взглянул на меня исподлобья и ушел.

А я подошла к Барбаре. Кажется, сейчас ей захочется высказаться.

 

Глава 7

 

Блейк

Первый удар пришелся в нижнюю часть боксерской груши, рука в красной перчатке врезалась в обитый черной кожей столб.

Раз, два, три.

Я считал, с каждым выдохом ударяя сильнее, выбивая все дерьмо из куска кожи и резинового наполнителя.

Раз, два, три.

 

– Черт, Блейк! Ты говорил, что сможешь держать дистанцию, ты обещал мне профессиональное отношение! – в отчаянии кричала она.

 

Раз, два, три.

 

– То, что было между нами – одноразовая акция, я давно не была близка с мужчинами, мне нужна была разрядка, но даже в этом тебе нельзя доверять. Ты мне ничем не помог.

– И как давно?

– Примерно две недели назад.

– Две недели?

 

Раз, два, три.

Я слышал ее смех, который, словно радиация, облучал каждую клетку моего тела, оставляя после себя лишь смерть.

 

– Зачем ты это сделал?

– Захотелось разнообразия.

– Так я была… разнообразием?

 

Раз, два, три.

Я ударил в последний раз, груша отлетела на пол, поднимая столб пыли вокруг себя.

Это утро было обречено на провал. И дело даже не в том, что вчера я хорошо развлекся в компании друзей, а после напился так, как не напивался уже давно. Дело было в другом.

Сегодня мне пришлось снова выслушивать ту, которую я когтями выцарапал из своей памяти. Снова Хэтфилд, снова ее ядовитый смех и презрительный взгляд. Она является ко мне даже во сне, и я никак не могу на это повлиять.

Прошла неделя с того момента, как мы с Джоанной повеселились в ее кабинете, вернее повеселился я, она совсем не выглядела веселой, она разозлилась. И только от одних мыслей о ней в моих тренировочных брюках становилось невыносимо тесно. Поэтому я скинул их с себя, вошел в душевую кабину и включил холодную воду – от жара, кипящего в моем теле, мне казалось, что мозги вот‑вот свернутся.

Взгляд невольно скользнул по стенке душевой кабины, в голове возник силуэт обнаженной девушки, упирающейся руками в стекло. Ее волосы рассыпались по спине, намокли и прилипли к коже. Ее задница оттопырена назад, ноги расставлены, а с губ срываются тихие стоны наслаждения.

Рука потянулась вниз, обхватывая крепко стоящий член.

Нет!

Я включил воду на полную, чтобы остудить себя. Нужно заканчивать с этим. Постоянные мысли о ней были другими, как если бы мне не хватало не ее тела, а Джоанны целиком. Всего этого дерьма вроде души, разговоров и одного ее присутствия рядом.

Мне не нужны гребаные привязанности.

Когда желание стихло, я выключил воду и, обмотав полотенцем бедра, вышел из душа.

Я никогда не водил в свой дом девушек. Моя квартира – нечто сокровенное для меня, даже друзья редко здесь бывали. Квартира хранит ту часть моей жизни, которую я предпочитаю оставлять при себе.

С Хэтфилд вышло исключение, и теперь я был вынужден мириться с последствиями. Она как яд отпечаталась в каждом уголке этих апартаментов. Стоя за плитой, мне казалось, что я все еще ощущаю запах ее волос. В душевой я видел, как она гладит себя, смывая с кожи пену. А в постели чувствовал, словно она лежит за моей спиной.

Иногда в полудреме я ощущал фантомные прикосновения ее рук, как она прижимается обнаженной грудью к моей спине, как закидывает на меня ногу. И тогда я оборачивался, но вторая половина кровати была пуста.

Мы провели так мало времени вместе, но она успела оставить свой след везде.

Завтрак сгорел, а час спустя я уже сидел в своем кабинете, занимаясь проектом казино Хэтфилд.

– Блейк, – послышался голос отца, выцепивший меня из раздумий.

Я поднял голову и взглянул на него: старик завис в проеме и хмуро смотрел на меня.

– Садись, – предложил я, указывая на одно из кресел напротив стола.

Отец даже не пошевелился.

Что‑то не так, он нервничал.

Грант часто становился напряженным, когда дело касалось работы, но вел себя иначе. Когда у нас были проблемы, он раздражался, начинал суетиться и создавал суету вокруг себя. Если бы было возможно, то он бы вырабатывал электричество.

– Мэдди, сделай, пожалуйста, два кофе, – попросил я секретаршу, нажав кнопку на селекторе.

– Мне понравились твои чертежи. Ты превзошел сам себя, – сказал отец, и его лицо посветлело.

Я улыбнулся: