Свет в ее глазах
Зачем ей одной такой большой дом?
– Вот и неправда, – сказал Калеб. – В прошлом году наш кетчер [1] Дэкс вывихнул себе шею.
Я окинул его хмурым взглядом.
– Ты гонишь!
– Не гоню.
– Дай взгляну, – сказал я и подошел к Калебу, разглядывая заднюю поверхность шеи. До этого я и не думал, что можно вывихнуть шею. Разве можно повредить шею и быть живым? Не верится совсем.
Грязной ладонью я провел по шее Калеба. Не почувствовав там ни выступов, ни горбиков, как бывало при переломе, я облегченно выдохнул. Я знаю, как выглядит перелом, я ломал руку два раза.
– Ну‑ка, пошевели шеей, – сказал я, наблюдая, как Калеб поворачивает голову сначала вправо, а потом влево, после закидывает ее назад, а потом вперед, касаясь подбородком груди.
– Больно? – спросил я.
– Нет, – выдохнул Калеб и радостно улыбнулся. От этой улыбки меня охватило раздражение.
– Ну и чего тогда разнылся? И как ты только в бейсбол играешь, ты же чуть что ноешь как принцесса!
Калеб мгновенно ощетинился.
– Неправда!
– Тсс, – зашипел я, – не ори ты так, пошли.
Мы обошли дом, чтобы попасть на задний двор. Минуя клумбы с кустами роз, мы подбежали к большой белой резной двери. Справа стояли три велосипеда: два небольших розовых и один побольше, но фиолетовый.
Зачем маме три детских велосипеда? Она приглашает в гости детей? Почему тогда не приглашала меня?
У гаража стояли две канистры, пахло бензином. Внезапно двери открылись, и раздался детский крик.
– Мама!
Мама?
Девочка лет восьми в розовом комбинезоне таращилась на нас.
– Блейк, надо удирать отсюда, – ткнул меня в плечо Калеб.
Вместе мы попятились назад, но я запнулся о камень и упал на спину. Взгляд скользнул по ярким всполохам оранжевого света. Машина, которая стояла у гаража, горела, как и сам гараж, и с каждой минутой огонь набирал силу.
– Кто вы такие? Что здесь делаете? – послышался женский голос, который был до боли мне знаком.
Мама.
Она стояла напротив меня и недовольным взглядом рассматривала нас, словно не могла узнать. Но после ее брови в удивлении поползли на лоб.
Она узнала.
Светлые волосы идеально уложенными прядями струились до середины ее плеч, невозможно было оторвать взгляда.
Я вскочил на ноги. Первым порывом было обнять ее, но сделать мне это не удалось, ноги словно вросли в землю. За ее спиной раздался треск, части машины нещадно поглощало пламя. Она обернулась и в ужасе схватилась за голову.
– Блейк! – она вернула взгляд ко мне. Я никогда не видел столько ненависти в ее глазах. – Зачем ты сделал это?
Из дома выскочили еще две девочки, одна выглядела точь в точь, как первая, даже одежда на них была одинаковая, и еще одна постарше. За ними появился мужчина. Он взглянул сначала на огонь, затем на меня и, сделав ошибочные выводы, кинулся ко мне и схватил меня за футболку.
– Как ты сюда попал, паршивец? Тебе мало не покажется, это я тебе обещаю!
«Я этого не делал. Я этого не делал. Я этого не делал», – крутилось у меня в голове, но сказать я ничего не смог.
– Блейк, ты совсем от рук отбился, если отец не в состоянии воспитать тебя, то воспитает закон! Тебя посадят на двадцать лет, и тогда ты научишься думать о последствиях! – кричала мама. По непонимающему взгляду мужчины, который все еще держал меня за футболку, было ясно, что он не знал, что Елена моя мама.
– Девочки, нужно уходить, – сказала она.
Зазвучали сирены пожарных, и Елена, подтолкнув девочек, увела их. Мужчина, держа нас с Калебом за футболки, как щенков, выпроводил за ними.
– Елена лжет, я не поджигал ее машину. Зачем она наговорила этого дерьма, я понятия не имею!
Отец поднялся со своего места, его взгляд ни на секунду не отрывался от моего лица.
– Как ты можешь верить ей? Это я твой сын! – громко напомнил ему я.
В глазах отца на секунду промелькнула яркая эмоция, словно он засомневался в моей причастности, но она исчезла так же быстро, как появилась.
– Ты был зол на свою мать, и в прошлом уже делал вещи, которые не назовешь безобидными.
– Но я не поджигал машину! Стеф мне верила, почему не можешь поверить ты?
– Стеф была мечтательницей с большим сердцем. Она всегда видела в тебе ангела, что бы ты ни сделал.
– Нет, просто в отличие от тебя, она любила меня, хотя я даже не был ее сыном, – бросил я и сел в свое кресло.
Лицо отца вытянулось, он разозлился.
– Я пойду, пока ты не наговорил еще большей ерунды.
Ерунды? Разве я был не прав в своих суждениях? Как можно обвинять своего ребенка в поджоге, ни одной весомой улики не было против нас. Кроме той, что мы находились рядом с домом, но разве это что‑то доказывает?
– Да, иди посмотри мои чертежи.
Отец молча кивнул и, снова спрятав руки в карманы, направился к выходу. Не дойдя до двери, он остановился и развернулся ко мне.
– Думаю, Елена будет звонить тебе.
– Не проблема, ее номер заблокирован. Я не допущу, чтобы она появилась и снова испортила мою жизнь.
– Может, стоит ее выслушать? Интересно, что она хочет сказать.
– А ты ее выслушал?
– Нет, но мы с тобой в разных ситуациях, она моя бывшая жена, а для тебя…
– А для меня мать, которая решила, что ее родной сын ей больше не нужен, – перебил я его. – Мне просто не интересно, что она хочет сказать мне.
– Как знаешь, – пожал плечами Грант и вышел из кабинета, захлопывая за собой дверь.
Одной проблемой больше. Елена решила поиграть в мою мамочку, не самая приятная новость за сегодня.
А что до Джоанны? Тогда, в кабинете, вынуждая ее охрипнуть от стонов, я понял, что еще не закончил с ней. К черту деловые отношения, я заставлю ее пожалеть о том, что она сделала. Ей следует знать свое место.
[1] Кетчер – это позиция в бейсболе. Кетчер располагается сзади, приседает за домашней тарелкой и получает мяч от питчера.
