Свист на горе

На все их выпады я просто кивал и говорил, что каждый из них молодец. Этого вроде бы хватало. Кажется, из меня получился бы хороший отец. Отцы же больше ничего не делают?

Ну, то есть, позволяй дочери красить тебе ногти и слушай какие у нее дурнушки в школе, университете, на работе. А с сыном еще проще. Если он такой, как Лев, то просто подсовывай ему хорошие книги. Дальше сам справится. Если сын любит что‑то активнее, выходи с ним, кидай мяч и слушай какие дурнушки у него в школе, университете, на работе. Еще не забывай их кормить и одевать… Ладно, возможно я пока не готов стать отцом.

Будто чувствуя момент моей некоторой усталости от шума, Миля внесла в зал еду. А после пригласила нас всех за стол.

Было очень вкусно и сытно. Но пришлось заплатить разговором. Перемыть кости семье и посплетничать об общих друзьях. Большего нам и не требовалось. Хотя со своими людьми приятно и помолчать. Иногда, когда они молчат, это приятнее всего. Особенно, когда молчат о своем отношении к твоему разводу.

Удовлетворив голод, я в благодарность занял детей, чтобы освободить для сестры немного времени на себя.

Когда я уходил, Миля пыталась дать какой‑то еды в дорогу и немного денег. Но мне пришлось отказаться. Гуманитарная помощь шла комплектом, а таскать полный рюкзак еды не хотелось.

Выйдя из подъезда, получил сообщение о денежном переводе от Эмилии Андреевны К. Бросил взгляд на сестринские окна, помахал детям. Они помахали в ответ.

Здорово, что люди придумали речь. Позволяет отыскать сигареты как при отсутствии рядом ларька, так и при желании сохранить деньги. Если бы сигареты росли на деревьях, то люди научились бы говорить значительно позже.

Вообще, я думаю, речь создана нуждой. Медведи не разговаривают друг с другом лишний раз. Нет нужды в кооперации. Он достаточно сильны для самостоятельности. Захотел поесть – пожрал ягод с куста или рыбу поймал. И ушел спать. Все. Люди слабее. Поэтому они сбиваются в стаи. Представьте стаю медведей… Грозная сила. Они бы могли разорять поселки и держали бы в страхе весь лес. Но сила имеет тягу к одиночеству. И умение находиться в нем без дискомфорта является ее показателем.

Докурив до самого фильтра, потушил окурок о стену и бросил его в задний карман штанов. Урны рядом не было, а становиться донором мусора не хотелось. И так все какое‑то загаженное. Да и пара случайных глаз в окнах не располагала к риску. Пойдут потом Миле мозг ебать. Как в тот раз, когда я облевался на парковке.

День клонился к вечеру. Учитывая, что моя печка полна дровишек, а я не потратил ни гроша, его можно считать удачным. Для сильного финала нужно только шлифануть все кружкой пенного. И, наверное, пора искать работу. Пройдусь по барам – убью двух зайцев.

«Этаж» оказался самым близким. Он находился на углу сестринского дома и маленькой улочки, которая, кажется, даже не имела названия.

Внутри было довольно уютно. Пахло пивом и жженым маслом. Напротив дверей барная стойка, сбоку пара столов, а в углу музыкальный центр и намек на диджейский пульт. Мило. Но главное – огромная меловая доска с демократичными ценами.

За стойкой девушка‑бармен. Перед ней еще двое. И все симпатичные. Я сел с противоположного от них края, заказал второе по дешевизне пиво. Начал ждать чуда. Чудом оказалось то, что порции в этом баре измеряются в пинтах.

Сделал глоток. Неторопливый, чувственный, чтобы растянуть удовольствие, позволив шипящей прохладе бежать внутри меня. Со стороны, наверное, выглядел, как знаток. Но по факту просто нищий парень с окраины. Таких как я можно назвать мочевым сомелье. Потому что такое пиво – ссанина.

– Влад хочет поставить меня на кухню сегодня… – Послышалось от девушки за стойкой. Обращалась она не ко мне, но я счел личным долгом ей ответить. Мне очень захотелось живого общения не о детях и родственниках.

– Прошу прощения, – проговорил я, отклонившись к дамской компании, – но разве кухня не является естественной средой обитания женщины?

Девушки рассмеялись. Кроме барменши. Она несколько нахмурилась.

– Будем знакомы, Максим. – Отхлебнув пива, добавил я и пересел поближе.

– Саша, – представилась брюнетка оказавшаяся ближайшей ко мне. В ее глазах я увидел пару выпитых пинт и надежду на диснеевскую сказочную любовь. В общем, отличный вариант, чтобы скрасить вечер.

– Евгения, – прозвучал голос из‑за бара.

– А почему так официально?

– Потому что.

Пышногрудая блондинка, самая зрелая на вид, пробежалась по мне глазами и вступила в беседу.

– Нина.

– И что вы забыли в этой дыре? – Поинтересовался я и, поймав на себе взгляд барменши, добавил, – без обид.

– Вот, зашли в гости к подруге, встретили Вас…

Брюнетку сразу притормозили подруги какой‑то нелестной шуткой. Но мне удалось выкрутить ее в комплимент, закончившийся рукой девушки на моем колене. На наши заигрывания отреагировали чем‑то вроде одобрительного «во‑о‑у!». И тогда я понял, что это мой вечер.

К моменту, когда солнце закатилось, я в глубине бара игрался языком с мочками Саши, покусывая их и томно дыша. Она буквально растекалась от этого, а я не торопился заходить дальше. Мне нравилось играть, но не очень в итоге понравилась она. Девчонка оказалась весьма претенциозной и даже навязчивой. Инициатива партнерши – это прекрасно, но чрезмерность убивает все хорошее.

Укусив ее в очередной раз, попросил немного подождать, а сам отправился к бару осушить свое пиво. Сделав последний глоток, я достиг момент полной потери сознания, начисто забыв о происходящем. Вошел в так называемую «алкоголическую эйфорию». Приятное состояние, предшествующее пьяному угару. А с ним все немного сложнее. Благо, еще одно пиво я брать не собирался.

Голос из‑за стойки звучал очень холодно.

– Саша только что уехала…

– Кто?

– Саша.

– Какая Саша?

– Брюнетка.

– Че?

– НУ, САША!

– Стой, так вот же она. – Обернувшись, стал свидетелем того, как Сашу забирает какой‑то мужчина средних лет. – Это что ее сутенер?

Судя по лицу барменши, шутка оказалась несмешной.

– Это отец…

– Ну, в любом случае она зовет его «папочка»! – Продолжил я гнуть юмористическую линию.

– Воздержался бы… Ей ведь семнадцать всего.

– Ага, да, воздержался…Стоп, что!?