SWRRF. 20?? Воспоминания из будущего. Книга третья
В общем, здесь нельзя было подойти и привычно сказать: «Привет! Как дела? Девушка, а как Вас зовут?» Тут же мог быть вызван адвокат, чтобы зафиксировать Ваше вмешательство в личную жизнь, оскорбление или ущемление в правах, путём причисления к некой возрастной и половой группе. Этих адвокатов, нотариусов на Главной улице было, даже, больше, чем всяких экстрасенсов, колдунов, магов, шаманов и целителей. Просто они не так бросались в глаза. Только самые известные и уважаемые вывешивали у входов в дома, сделанные «под бронзу» таблички. Это следование давним традициям считалось признаком солидности и респектабельности. Большинство этих адвокатов просто снимали небольшие комнатушки с окнами на Главную улицу или Бульвар. Их электронные помощники нещадно пытались спамить информеры всех, проходящих в радиусе двухсот‑трёхсот метров. И это почему‑то не считалось ни вмешательством в личную жизнь, ни нарушением прав и свобод. Как и откровенное шпионство за всеми, проходящими мимо, с помощью не меньше десятка камер и направленных микрофонов, установленных под окнами адвокатских комнатушек. С их помощью эти защитники прав и свобод пытались зафиксировать хоть какие‑то конфликты, хоть малый намёк на их возможность и тут же стремглав неслись на улицу, пытаясь обогнать конкурентов, чтобы предложить свои услуги. Обвинить их в незаконной слежке было практически невозможно. Они, если что, уверяли, конечно, что оказались рядом с конфликтующими совершенно случайно, просто «проходя мимо к себе в офис». А если им приходилось прибегать в качестве доказательств к своим аудио‑видео записям, заявляли, что их совершенно случайно сделала система безопасности их офиса….
Конечно, пока даже здесь, в Городе, подавляющее большинство было вполне нормальными людьми, не страдающими правозащитной паранойей. Но немало было и тех, кто в той или иной степени был ей подвержен. Но, главное, с каждым годом всё больше становилось людей просто нервных и быстро возбудимых. Их могла вывести из себя любая мелочь. А устаревшие Системы Контроля Эмоционального Состояния Модулей Безопасности не всегда своевременно срабатывали. И тогда, под горячую руку, в чём тебя только не могли обвинить. И даже если в суде выяснялось, что все эти обвинения были необоснованными, ты всё равно убивал уйму времени на судебные заседания. Но зато адвокаты, которые успевали подсуетиться, неплохо зарабатывали…
В общем, всё зависело от того, «на кого нарвёшься». Почти стопроцентные неприятности тебе были гарантированы, если ты «нарывался» на кого‑нибудь из муниципальных служащих. А их, как оказалось, на Главной улице было подавляющее большинство, чуть ли не две трети. Александр, даже, поначалу не поверил в это, когда, пытаясь найти жертву для первого знакомства, начал сканить Идентификаторы всех встречных.
«В бо’льшем приближении» в этом, оказалось, не было ничего удивительного. Мало того, что все эти чиновники ежедневно заполняли центральные улицы Города, так сказать, по долгу службы, потому что здесь были сосредоточены уважаемые учреждения, в которых они работали, так ещё больше половинных из них здесь и жили, как в самом безопасном и «престижном» районе».
Александра очень удивило другое, когда он решил «копнуть чуть поглубже». Оказалось, что все те, кто работал в мэрии Города, его многочисленных департаментах и конторах, составляли больше четверти населения Города. Ещё более заинтересовавшись проблемой, он выяснил, что в первый десяток послевоенных лет, когда Город переживал свой расцвет, городских чиновников было меньше трёх процентов. Причём тогда к муниципальным служащим относили и технических специалистов, и членов экспертных советов, которых вместе было почти половина этих служащих.
Когда Александр поделился этими своими статистическими наблюдениями с Владимиром, тот поначалу жёлчно сыронизировал: «Что делать, тут, видимо, воздух и почва такие – способствуют размножению чиновников». Затем уже серьёзно сказал: «Вообще‑то, это хорошо известная закономерность: любая предоставленная самой себе административная система, без каких‑либо реально ограничивающих её факторов, начинает бесконтрольно саморазмножаться, пожирая все доступные ей ресурсы. Да, собственно, это, наверное, закон для любой системы. Вот и в твоей биологии как? Запусти какой‑нибудь грибок в приятную для него питательную среду, без каких‑то там враждебных для него бактерий или микроорганизмов. Он быстренько начнёт разрастаться, пока всю эту питательную среду не сожрёт. Или, скажем, опухоль в организме с ослабленным иммунитетом. Тоже ж пока этот организм не сожрёт и вместе с ним не помрёт – не успокоится… А здесь, в Городе, всё на самом деле очень даже тривиально было… и есть.
Когда все эти евроэксперты проектировали послевоенное развитие Города, они, конечно, были себя на уме. Всю его жизнь программировали на десятилетия вперёд исходя из давно определённой модели развития Евросоюза. В этой модели место Города было самое периферийное – торгово‑сервисный центр в геополитически важном транспортном узле. Но проектировали всё очень добросовестно, хотя и руководствовались уже тогда явно устаревшими идеями «постиндустриального общества». Но эти идеи кое‑где ещё локально работали. В Городе, в тех условиях тоже. Здесь тогда были созданы тысячи ремонтных и сервисных предприятий и мастерских, магазинов, кафе, гостиниц, оздоровительных центров… Конечно, всё это питалось прежде всего товарными и финансовыми потоками, которые перекачивались через Трубу и ЕТМ. Но всё равно Город сам «зарабатывал на свою жизнь». А потому умел считать деньги и зря их не тратил. Само восстановление Города проектировалось в соответствии с давно отработанными в европейских странах высокими стандартами экологичности, энергосбережения и эффективности. Работу всей городской инфраструктуры, напичканной всевозможными сенсорами и датчиками, контролировал «электронный мозг города», вполне современный для того времени и с большим запасом мощности на будущее. Всё – вплоть до «капающего крана» на кухне в какой‑то квартире, или слегка поднявшейся температуры на каком‑то контакте в электросети в той же квартире или любом другом месте, слишком слабое или, наоборот, через чур яркое освещение какого‑то участка самой окраиной улицы, проседание на любой городской улице дорожного полотна хотя бы на пару миллиметров…, – всё это тут же фиксировалось и в течении часа‑двух устранялось или автоматикой, или ремонтными ботами, или, в особо сложных случаях, мастерами техслужбы Города. О финансовых расчётах и говорить нечего. Ещё за несколько лет до Войны во всех цивилизованных странах «электронные мозги» сводили дебет с кредитом и быстрее, и надёжнее, и точнее, чем любые самые маститые финансисты и самые поднаторевшие бухгалтера. И давно уже любая попытка человека вмешаться в работы «финансовых электронных мозгов» рассматривалась как попытка осуществления незаконных операций и очень тщательно расследовалась службами безопасности.
Электронный Мозг Города, его региональные и функциональные сегменты и системы сенсоров и датчиков обслуживали две‑три тысячи специалистов, которые и считались тогда основными муниципальными служащими. И ещё пара сотен экспертов, которые анализировали данные работы Мозга Города и предлагали свои рекомендации, как жизнь города сделать ещё удобнее и при этом эффективнее. Собственно чиновники занимались небольшим кругом проблем, которые возникали в межличностных, человеческих, социальных взаимоотношениях: проводили контрольные собеседования с желающими поселиться в Городе, улаживали трудовые и бизнес‑конфликты, которые даже при самой идеальной организации всё равно возникают, люди есть люди, – и «решали социальные проблемы»: регулировали социальные пособия для временно безработных, некоторое количество которых, не больше двух‑трёх процентов населения, в Городе поддерживалось как необходимый «резерв рынка труда», который по тогдашним представлениям был необходим, – решали вопросы с их трудоустройством…
Конец ознакомительного фрагмента
