Таежное смятение чувств. II. Возвращение
Детей уложили спать в одной комнате с Зимиными. Он прилег на небольшом диванчике, а Дашка устроилась вместе с Женькой и Никой. Под утро дочь Зинаиды непонятным для нее самой образом оказалась между детьми, а мальчишеская рука мирно покоилась на ее груди. Проснувшийся раньше всех, Борис стоял и усмехался, глядя на открывшуюся перед ним идиллию.
– У тебя, Дашенька, женишок появился! – подколол он едко сестричку, когда они тихо оделись и отправились на электричку. – Не упусти свой верный шанс выбиться в люди!
– Он еще ребенок, братец! – хмыкнула девушка.
Старший брат ей, как неразумному дитя, строго внушил:
– Этот ребенок, сестричка, моложе тебя всего на год и на один месяц! Со временем разница совершенно нивелируется и не будет вовсе казаться тебе непреодолимым препятствием.
– О чем это ты мне, братец, тут талдычишь, а? – отмахнулась от него Дашка небрежно. – На кой ляд он мне сдался, молокосос? Я после охотника Тимоши не вижу в нем мужика…
– Да‑да, свисти мне, сестричка! – поймал Зимин девичью руку и легонько сжал Дашины пальчики. – Я видел вчера, как ты с ним весь вечер флиртовала. Я уже не говорю про то, какое еще представление ты могла устроить для мальчика в баньке. Вот только не говори мне, Дашка, что ты не постаралась показать себя перед ним во всей своей красе! Не тот случай…
Бедная девушка почувствовала, как жаркая краска вмиг залила все ее лицо и вспыхнувшие жарким огнем ушки. На какой‑то миг ей подумалось, что Борис стоял рядом с ними, все видел.
– Когда ты, Даша, вчера подсела к пианино и исполнила нам что‑то из Шопена, мальчишка был в числе твоих самых горячих поклонников. Он не сводил с тебя восхищенных глаз, – понежил Зимин ласково девичью ладошку в своих руках.
Оставив на щеке братца след от мимолетного поцелуя, девушка радостно зашагала навстречу новому приключению.
– Ты же позволишь мне жить в твоей квартире? – решилась Дашка, когда они сели в вагон электрички, и спросила у прикрывшего глаза Бориса. – Мне не хотелось бы оставаться у Тимоши…
Не открывая глаз, Зимин нашел ее ладошку и произнес:
– Завтра Савельев восстановит мою и твою прописку. И живи там, сестричка, на самых законных основаниях…
– Значит, братец, ты согласен! – хлопнула девушка восторженно в ладоши. – Ты поможешь мне перебраться?
– Возьмем у Шатовой машину и переберемся…
Несколько остановок они проехали молча.
– Слушай, Борис, а что именно ты собираешься делать с этим похотливым и подлым стариком? – спросила у него Даша.
– Я еще, сестричка, не решил, – пожал парень неопределенно плечом. – Думаю, что мы на месте что‑нибудь придумаем. Будем действовать строго по обстановке…
– Хочешь, я надавлю одним пальчиком в районе шеи, и дедок попросту перестанет дышать? – предложила помощь Дашка. – Меня такому научили, что никто нас и не заподозрит!
Открыв глаза, парень поморщился, качнул головой:
– Нет, я не возьму на себя такую ответственность! Я не хочу, чтобы эта мразь легла камнем на твою совесть…
Снова в тишине застучали колесные пары на стыках.
Электричка свистнула и замедлила ход.
– Наша остановка… – потянулся Борис к выходу.
Как и говорила Пелагея, ее отчим Федот Кузьмич с утра сидел возле поселкового продмага. Перед стариком на кирпичике стояла полулитровая баночка с маринованными грибочками.
– Отличная закуска! – встрепенулся дедок, когда Зимины остановились прямо возле него. – Задаром отдам!
Не торгуясь особо, Борис кинул старику синенькую бумажку номиналом в пять рублей. Глаза у Федота Кузьмича в момент округлились от счастья. Столь много ему редко давали.
– Не уходи, мил ты человек! – глянул дедок с благодарностью на Бориса. – Выпей малек за мое здоровье.
– Купи и на меня… – достал Зимин из кармана еще одну синюю купюру. – Грех с хорошим человеком не выпить…
Обрадованный столь неслыханной щедростью, Федот Кузьмич прикупил сразу три пузыря, чтобы потом сломя голову не бегать за добавкой. В сумке у него достаточная закуска имелась, и лишний раз тратиться на еду дедок предусмотрительно не стал.
– Идем, мил человек, я место хорошее знаю…
Махнув Дашке рукой, парень двинулся вслед за стариком, а девушка пошла к дому, где жили родители Пелагеи.
– Пришли, располагайся! – показал дедок на ровную площадку на самой вершине утеса. – Ну, чтоб не в последний раз! – дернул без остановки три рюмки подряд старик, обтер посудину тряпочкой из мягкого домотканого холста и налил Борису.
– За твое здоровье, дед! – покосился Борис на отчима Пелагеи. – За здоровье твоих деток!
– Родных‑то деток мне Бог не послал, – пожевал губами старик, – а падчерицу, дочку жены, в строгости я воспитал…
Борис сидел и слушал. Практически в одиночку осушив бутылку, Федот Кузьмич откупорил вторую и снова себе налил. Выпил, опять налил и выпил. Зимин его не останавливал…
Найдя нужную ей избу, Дашка постучала в ворота. К ней вышла Серафима Никитична, прищурилась, не признавая ее.
– Я знакомая Пелагеи… – представилась гостья.
Старушка заохала‑запричитала. Ей подумалось, что с ее дочкой случилось несчастье. Впрочем, в каком‑то смысле это с Пелагеей и могло бы произойти, если ее отчим начал бы болтать.
– Ой, что я тебя на пороге держу! – опомнилась старая женщина. – В дом проходи, Дашенька, там все расскажешь!
Как и просил ее Борис, девушка без утайки выложила всё перед матерью Пелагеи. Серафима Никитична побледнела и помрачнела лицом. Не выдержав, она стукнула кулаком и сказала:
– Совсем ополоумел старый хрыч! Столько лет я терпела его изуверство над моей родной доченькой. Мало всё ему, старому развратнику! Жизнь захотел моей Полюшке поломать! Нет, я этому изуверу шею сломаю, не дам дочь в обиду! Я ему…
Быстро собравшись, старая женщина схватила в правую руку сучковатую клюку, и с завидной для ее лет скоростью зашагала она к излюбленному местечку своего пьяницы‑мужа…
Добив второй пузырь, Федот Кузьмич ударился в воспоминания. Он почти не различал лицо парня, с которым выпивал, собутыльника для него будто бы не существовало. Ему казалось, что он сидит и разговаривает сам с собой. Слово за слово дедок начал бахвалиться тем, что он для его лет парень хоть куда, на днях забавлялся с молодой девчонкой. Она у него находится в кулаке, слушает его и во всем подчиняется, спит с ним, денег скоро пришлет ему за то, что он не станет болтать про их давнюю и тайную связь…
