Таежное смятение чувств. II. Возвращение
Вернувшаяся с похорон отчима, Пелагея остолбенела от того, что увидела в своем новом кабинете сидящую за ее рабочим столом маленькую девочку, увлеченно рисующую на разложенном перед нею большом листе ватмана.
– Что за детский сад? – возмутилась Краснова. – Когда это ты, Юдина, успела родить и вырастить?
– Это не мое! – потупилась Галя.
– Ага, это Зимина работа! – покачала иронично головой Пелагея. – А где он сам прохлаждается, прохиндей?
– В твоем старом кабинете сидит!
Пристально посмотрев на ребенка, Краснова покачала головой и развернулась, направилась к Шатовой.
– Вернулись? – вышла Виктория из‑за стола, обняла Пелагею, прижала к себе. – Как ты? Как Володя? У тебя ночевали?
– Да, Виктория Игоревна! Переночевали у меня в общаге. Володя поехал к себе на завод, оформляет перевод к нам.
Похлопав невесту старшего сына своего недавно умершего мужа по плечу, Шатова негромко произнесла:
– Извини, Пелагея, я все понимаю, но дело больше уже не терпит. Оформи все документы на Зимина. Отзыв, заключение и всё остальное. Завтра отправим его назад…
Получив задание, Краснова зашагала в сторону своего прежнего кабинета, нашла в нем студента‑практиканта.
– Бездельничаешь? – прошипела она язвительно. – Я тут, Зимин, за тебя должна все твои хвосты подбирать!
– Не злись, Поля! – взял Борис ее ладошку в свои руки. – Тебе не идет быть злой и надменной стервой!
– Будь проще, и люди к тебе потянутся! – хмыкнула главный технолог. – Шатова велела мне документы на тебя подготовить!
– Я все составил, Поля, тебе осталось только печати проставить! – показал парень ей на стопку бумаг и пояснил.
Быстренько пробежав глазами по всем листкам, Краснова удовлетворенно кивнула головой и сказала:
– Хоть и балбес ты, Зимин, но ты из всех балбесов самый талантливый балбес! И когда ты только все успеваешь! Кстати, что за чудо‑ребенок сидит у меня в кабинете?
– Это дочка Кирилла Волошина.
– Это того самого Волошина? – понизила девушка благоговейно свой голос. – А он тут с какого бока‑припека? Ты тут не смейся, Зимин! Давай, колись, а то меня сейчас всю от любопытства раздует, и я лопну! Останешься без круглых печатей…
Пришлось Борису кратко поведать про то, что ему с утречка рассказала Дашка за завтраком про их с Галкой приключения.
– По коньячку? – подмигнула заговорщицки и предложила Пелагея. – По одной капельке!
– Если только по одной капельке… – согласился Борис.
Откуда‑то из самой дальней глубины шкафа извлекла Краснова бутылку и две рюмочки, плеснула на самое донышко.
– На брудершафт! – провозгласила весело она.
Выпили, по традиции три раза поцеловались. Последний поцелуй вышел долгим и чувственным, еле оторвались друг от друга, с трудом отдышались. Стояли и смотрели друг другу в глаза.
– Поехали ко мне! – предложила шепотом Пелагея сильно изменившимся голосом. – Исчезнем на часик‑другой…
– Может, не стоит, Поля? У тебя есть Владимир! – попытался парень предотвратить неизбежное и бережно сжал ее пальчики. – Теперь тебе надо думать о том, как вы будете жить вместе!
– А у тебя есть Шатова! – выдохнула Краснова с непонятной ему злостью. – Не говори только, студент‑практикант, что ты ее не любишь! И скажи мне, чем я хуже нее? Почему все любят именно Шатову? Володька раз забылся, назвал меня в постели ее именем! Они спали вместе! Какой пассаж! Я была в шоке!
Быстро оглянувшись по сторонам, парень приставил палец к ее рассерженным губам и негромко произнес:
– Тише, Поля! И у стен уши имеются! Ты же знаешь, что между ними кровного родства не имеется. Да и разница в их возрасте не столь велика! Чего тут странного? К тому же, Шатова сказала, что все это давно в прошлом! Ей это более не надо…
– Ну да, если учитывать то, что она сейчас связалась с тобой! – выдохнула резко Краснова. – Если я тебе противна, то так прямо и скажи! Силой и на аркане в постель я тебя не тащу!
– Поехали, Поленька…
Сначала через проходную проскочила Пелагея, а через пару минут мимо толстущего охранника степенно проследовал Борис с невозмутимым выражением на своем лице.
Девушка ждала его возле темно‑оранжевой «копейки». Она, пригнувшись, заскочила на переднее сиденье, прикрыла дверцу, накинула на себя ремень безопасности.
– Шатова узнает, что мы взяли ее машину, прибьет нас обоих! – улыбнулась Пелагея возбужденно.
– Придется тебе что‑нибудь придумать… – ответил невозмутимо парень. – Скажешь, что забыла выключить утюг!
– Так она и поверила!
– Скажи так, чтобы она тебе поверила!
В заводскую общагу проникли по одному, соблюдая меры предосторожности. На всякий случай конспирировались они, чтобы у некоторых не возникли какие‑либо нехорошие подозрения.
Пелагея стояла к нему в пол‑оборота и глубоко дышала. В таком ракурсе ее фигура показалась парню еще рельефнее и обалденно красивой. И лицом, и телом Краснова была почти идеально точной копией Шатовой и лишь с небольшими отклонениями.
– Я тебе нравлюсь? – спросила дива шепотом.
Шагнув к Поле, Борис дотронулся до ее высоко вздымающейся груди, затем чувственно сжал одну из ее половинок. Откинувшись назад, девушка стояла, не двигалась с места, наслаждалась поднимающимися изнутри ощущениями, ждала продолжения.
– У нас мало времени! – напомнил ей Зимин.
Услышав его голос, Поля с поразительной готовностью скинула с себя блузку, сорвала с бедер юбку, избавилась от нижнего белья, осталась в чулочках с кружевной каемкой, в туфлях на тоненькой шпильке. Поддразнивая, плутовка начала поворачиваться вокруг себя, демонстрируя подтянутые и упругие ягодицы, плавно переходящие в туго налитые бедра, которые просто сказочно смотрелись в ее черных и дымчатых чулочках. Присев на краешек диванчика, Пелагея оперлась на него локтями сзади, не спеша призывно развела согнутые в коленях словно точеные ножки.
– Иди ко мне! – выдохнула она чувственно. – Иди…
Не теряя понапрасну времени, Зимин аккуратно завалил девичье тело на кровать, потянулся к ждущим его губам…
– Ох! Еще немножко! Ох! Ох! А‑а‑а‑а… – попыталась Поля заглушить в себе рвущийся изнутри крик, когда все ее тело напряглось и вытянулось тугой струной.
Ее всю обдало волной наслаждения, пальцы на ногах и руках судорожно сжались. Она почувствовала, как зазвенело у нее в голове. Широко раскрыв рот и заглушив в себе крик, Пелагея перестала дышать, откинулась головой на подушку. Краснова замерла, пробегающая временами судорога выдавала ее наслаждение.
– Спасибо тебе, Зимин! С тобой все иначе!
