Тайна багрового камня

– Да что вы?

– Ага, прошлой зимой, аккурат к Новому году. Уж так я по ней скучаю… Новую собаку советуют завести, а я не могу.

– Жалко ее…

– Да уж. Но, Лизавета, ты что, так и будешь тут сидеть? Ведь ночь на дворе! Пойдем ко мне, чаю попьем…

– Да нет, мне домой надо. Муж будет волноваться, – неизвестно зачем ляпнула я.

– Да? – Дядя Гриша смотрел недоверчиво.

«Если бы за тебя муж и правда волновался, – говорил его взгляд, – то не пустил бы одну за собакой поздно вечером бегать. Сам бы пошел или уж вместе…»

– Дядя Гриша, а у вас поводка не осталось от Лолиты? – быстро спросила я, чтобы он не стал развивать тему про мужа. – А то Оська опять удерет.

– А как же! – Он обрадовался, что может помочь, и через некоторое время вынес поводок и намордник, а также немного сухого собачьего корма в пакете. Оська до того обрадовался корму, что позволил надеть на себя намордник. И мы отправились на автобусный вокзал.

Там нам не повезло: автобус в соседний город только что ушел, я видела его огни. И следующий будет только рано утром.

– А что вы хотите? – Кассирша пожала плечами. – Ведь ночь на дворе! – И закрыла окошко.

Я приуныла: сидеть на вокзале до утра вовсе не входило в мои планы. Во‑первых, ночью сюда стекаются все бомжи. Во‑вторых, полиция сюда тоже захаживает, а мы с Оськой все же от бомжей отличаемся, так что менты могут заинтересоваться. Ехать на такси тоже глупо: уж таксист точно запомнит рыжую девушку с собакой.

Я перехватила внимательный взгляд второй кассирши и решила, что пора уходить.

– Такси не надо, красавица? – метнулся ко мне разбитной мужичок с бегающими глазками.

– Отвали! – процедила я, и Оська зарычал неприветливо.

– Пс‑сс… – послышалось из‑за угла.

Я взяла Оську на короткий поводок и зашла за угол.

– Тебя куда отвезти? – спросил парень невысокого роста в низко надвинутой на глаза вязаной шапочке.

– А тебе что? – отшатнулась я. – Иди себе своей дорогой.

– Я же видел, как ты на автобус не успела. Могу отвезти на следующую станцию, там в автобус и подсядешь.

– Как ты его догонишь?

– Молча, он на переезде стоять будет долго, а я дорогу срежу.

– С собакой возьмешь?

– Возьму, только деньги вперед. – Он назвал довольно скромную сумму.

– Да, конечно, чтобы ты меня в лесу высадил и бросил!

Договорились, что сейчас только половину, но когда я увидела его развалюху, то с деньгами попрощалась.

– Ты не гляди, у нее мотор от «мерса»! – обиделся парень.

– А чего ты машину в стороне ставишь, шифруешься так?

– Этих боюсь, – он махнул рукой в сторону таксистов, – у них настоящая мафия.

Не знаю, как насчет «мерса», но скорость его машинешка развила порядочную, так что Оська только повизгивал, он вообще не любит ездить в машине. На заднем сиденье я нашла старый черный берет – очевидно, кто‑то забыл. Наконец мы приехали к станции.

– Вон автобус стоит, беги уж, – сказал парень, получив деньги.

Я нахлобучила на голову чужой берет, он был мне безбожно велик, зато волосы удалось убрать полностью. Водитель автобуса закрыл двери и уже тронулся с места, как я закричала на бегу, чтобы подождал.

Двери открылись, и мы с Оськой ввалились в салон.

– Ой, спасибо, только я билеты не успела взять, можно вам заплачу? – выдохнула я.

– А касса все равно закрыта, – сказал водитель, – так что плати.

– До Петербурга едете? – спросил он, терпеливо ожидая, пока я достану из потайного кармана деньги. Это было трудновато, не могла же я вытащить на свет всю пачку.

– Петербург, при чем тут Петербург? – Я таки едва не выронила деньги.

– Автобус дальний, конечная – Петербург, – нахмурился водитель, – чего тогда меня останавливала, если тебе не туда?

– Да нет, мне как раз туда и надо! – нашлась я. – Сколько стоит? И за собаку?

Он назвал цену, я умудрилась на ощупь отсчитать нужную сумму и устроилась на заднем сиденье, там было место для Оськи. Он прижался к моим ногам и тут же заснул. И вы не поверите, но я тоже.

Проснулась я, когда рассвело. Было холодно, потому что куртка расстегнулась, но ноги грел Оська. Я с трудом выплывала из тяжелого сна, воспоминания появлялись сериями. Вот мы с Оськой бежим за автобусом, вот еще раньше я захлопываю дверь перед свекровью, вот я жду на вокзале мужа, а он так и не пришел… Стоп! – наконец‑то в голове прояснилось. Ведь я же бегу от бандитов, которым сдала меня собственная свекровь, бегу как можно дальше, со мной Оська, паспорт есть и деньги… Осознав, что куртка расстегнута, я едва не застонала в голос. Обокрали! Увели все деньги и документы! Вот что теперь делать?

Дрожащими руками я ощупала потайные карманы. Вроде бы деньги на месте, две пачки. Значит, я сама забыла застегнуть куртку, когда расплачивалась с водителем.

Оська поднял голову и посмотрел на меня укоризненно: что, мол, ты возишься? Чего боишься? Разве бы я допустил, чтобы к тебе кто‑то приблизился…

– И то верно. – Я почесала его за ушами, пес повозился немного, устраиваясь поудобнее, и затих, а я уставилась в окно.

За окном автобуса проносились однообразные и унылые осенние пейзажи – рощи в последних обносках пожухлой листвы, пустые прибранные поля, одинокие домики и сараи.

От такого депрессивного зрелища меня неумолимо заклонило в сон. Я уже наполовину дремала, погрузившись в странное состояние между сном и явью.

И в этом странном состоянии перед моими глазами снова и снова пробегали события последних недель. События, в результате которых я оказалась в этом междугороднем автобусе с единственной дорожной сумкой, а из близких у меня – только здоровенный пес… единственное близкое существо…

Пару месяцев назад все у меня было хорошо. То есть я тогда так считала, отмахиваясь от непрошеных мыслей.

Ну, не сказать чтобы совсем хорошо, но внешне моя жизнь выглядела вполне благополучной: собственный дом, приличный муж, владелец хоть небольшой, но собственной риелторской фирмы.

Сам Михаил был в этой фирме директором, его мать – бухгалтером, ну и я – старшим менеджером.

Дела в фирме шли ни шатко ни валко: в нашем городке мало кто продает или покупает недвижимость, а если такое и случается, то обычно обходятся без риелторов.