Танцы с Судьбой. Часть 9. Время президента Риддла
Фернандо лежал на кровати и смотрел на звезды S‑3, усыпавшие ночное небо. Странно, но даже на такой мрачной планете их было много, и они радовали глаз сквозь одеяло атмосферы. Фернандо понимал, что очень соскучился по этому бесконечному звездному простору. А каково сейчас было в этом плане Нику?! Трудно даже представить. Сон не шел, даже не смотря на то, что мужчина сильно устал, а завтра рано вставать на работу в штреках. Салинос бессознательно сравнивал Софью и Анну. Конечно, Маркес полностью удовлетворяла его сексуально. Порой она казалось даже чересчур темпераментной. Но полюбить ее как человека казалось нереальным. Снова и снова Фернандо раскаивался в содеянном. Но что из этого? В памяти всплыла свадьба на GHK, когда после объявления Фернандо и Софьи супругами экипаж «Серебряного грома» палил в воздух из сигнальных автоматов, устроив импровизированный салют. Вспомнились глаза любимой женщины, тогда еще блестевшие детской радостью. И тут Салинос резко сел на кровати, почувствовав будто бы сквозь тело прошел электрический разряд. Он вдруг окончательно осознал, что сам виноват во всем произошедшем. Ведь это его бесконечные поиски приключений заставили ожесточиться сердце женщины, уставшей ждать. Ждать его, когда он был так ей нужен. И это сердце, способное любить безграничной любовью, закрылось для него навсегда. Оно отгородило от себя ту боль и страдания, которые выпали на долю Софьи. А что же Бэн? А он сумел открыть маленькое сердечко. Смог своей нежностью и любовью вновь разжечь в нем огонь. Фернандо осознал, что в тот момент, когда он впервые увидел Софью рядом с Бэном, в душе что‑то сломалось. И вместо того, чтобы вернуть женщину, вновь сблизиться с ней, он начал выискивать моменты, чтобы причинить ей боль. Идиот, надо было или тогда отпустить ее с Риддлом. Или уж стараться вернуть к себе другими способами. Софья же чуткая и нежная, ранимая и открытая, если с ней вести себя соответствующим образом. Но если ее обидеть, то мало может никому не показаться.
Салинос сел на подоконник. Он никак не мог побороть в себе желание встретиться с Софьей. Покой никак не хотел возвращаться в истерзанную душу. Тогда Салинос спустился на улицу и побрел к женскому блоку, надеясь провести ночь с Анной Маркес. Может хоть в дикой и безумной страсти сможет сжечь все то, что живет в его душе. Может темпераментный горячий секс выбьет излишки тестостерона из сильного, закаленного в передрягах тела. Как же хотелось, чтобы это тело и этот мозг не вспоминали о той, кто сейчас получила статус Первой Леди. Но похоже, это чувство не сгорит окончательно. Оно, словно издеваясь, помогает организму в моменты сильной усталости, пробуждает какие‑то скрытые резервы. Эх, истратить бы эти резервы на любовь с той, которая до сих пор живет в истерзанной душе и сердце.
На улице Фернандо встретились двое подвыпивших мужиков из его бригады. Видимо, тоже искали утешения в женской ласке. Но судя по их помятому виду и поцарапанным лицам, у них это не получилось. Они стояли в темном проулке между жилых блоков и ругали последними словами поварих из тюремной столовой. Видимо, те запросили в незадачливых кавалеров приличную сумму. Прислушавшись к их разговору, Салинос лишь усмехнулся и в очередной раз обругал себя. Ведь мог бы спокойно жить с красивой и умной женщиной, получать от нее ласки в любое время и одаривать ее своей любовью. И все это бескорыстно и искренне.
Анна словно почувствовала его приближение. Не успел Фернандо дойти до дверей женского общежития, как навстречу ему вышла сама Маркес, широко улыбаясь и аппетитно виляя бедрами. Она молча подошла к мужчине и одарила его долгим поцелуем. Потом, оторвавшись от него, соблазнительно облизала губы:
– Так и знала, что ты придешь! От моих ласк еще никто не отказывался!
– Анна, только сразу учти, что ты не получишь от меня ни кредита за утехи, – Фернандо пристально смотрел в карие глаза, демонстрирующие нешуточную страсть.
– На хер мне твои кредиты?! – Засмеялась Анна. – Думаешь, если работаю уборщицей, то мне не платят жалования. Оно так же копится на моем счету, которым я воспользуюсь по окончании срока. В отличии от тебя, мое пребывание здесь закончится, хоть и не совсем скоро.
– Хорош заливать! – Салинос притянул ее к себе за талию. – Все рудники в курсе, что тебе пересмотрели приговор после того, как умудрилась откусить достоинство одному из вертухаев.
– Знаешь что, Фернандито! – Язвительная усмешка появилась на чертовски красивом лице. – Мы с тобой во многом похожи!
– Мы с тобой?! – Машинально переспросил мужчина, а руки уже гладили округлые ягодицы, затянутые в кожаные облегающие брюки. – Чем же мы похожи?!
– Нам обоим нравится страстное и бурное времяпровождение в койке, – обработанные специальным составом зубы блеснули в свете фонаря. – И мы оба можем убить, не задумываясь для чего мы это делаем.
– Не сравнивай! Я всегда знал для чего и почему лишал жизни вражеских солдат, – фыркнул Салинос. – Мы здесь стоять будем, или к себе позовешь?
Анна что‑то довольно промурлыкала и, вывернувшись из объятий кавалера, взяла его за руку и повела в свою комнату. Да, заключенные не жили в роскоши. Но все равно, большинство из них старалось поддерживать в своих комнатах хотя бы какое‑то подобие порядка. В жилище Анны Маркес давно была пора сделать генеральную уборку. Не привыкший видеть такой бардак Фернандо, брезгливо выкинул из небольшого кресла грязную рабочую спецовку и присел на его край:
– И ты работаешь уборщицей?!
– А что?! – Маркес, совершенно не стесняясь постороннего присутствия, разделась до гола и устроилась на коленях у кавалера. – Я не совмещаю дом и работу. Дома должно быть удовольствие, а на работе – обязанности.
При виде раздетой женщины, тело Салиноса перестало обращать внимание на творившейся кругом беспорядок. Лишь необузданная страсть завладела им, когда горячие пухлые женские губы начали одаривать жадными поцелуями, а ее пальцы быстро и умело расстегнули шахтерскую спецовку и заскользили по смуглой коже и тренированным мышцам.
Красивое тело Анны Маркес вытягивало из Салиноса все соки. Но как ни странно, желание овладевало им снова и снова. Фернандо даже не думал, в каком состоянии он будет работать, если не поспит хотя бы три часа. Ведь вместе с силами из организма уходили тяжесть и боль воспоминаний о той, которая была самым близким человеком во всей Вселенной.
ГЛАВА 5
Софья сидела в кресле и переводила взгляд с окна, за которым разыгралась стихия, на мужа, лежащего на кровати и вцепившегося зубами в подушку. Бэн оказался прав: буря налетела неожиданно. Ветер бросал в окно мелкие камешки, дождь лил стеной, а грохот волн, разбивавшихся о прибрежные скалы, был слышен даже в доме. В росчерках гигантских молний зловеще вырисовывался корпус катера. Софья встала и направилась к двери. Но едва она коснулась ручки, как в двух сантиметрах от ее уха просвистело и разбилось о дверь блюдо, стоящее раньше на ночном столике. Женщина резко повернулась:
– Что ты делаешь?!
– Сядь и не дергайся! – Сквозь зубы процедил Бэн. – Ты забыла, что у нас всего лишь маленький прогулочный катер?! Его или утопит в море, или разобьет о скалы. Ты – не профессиональный пилот! Не рискуй! Успокойся!
– Да, ты прав! – Ответила Софья и, швырнув юбку в кресло, легла в постель, обняв мужа. – Мы вместе, дорогой! А значит, все будет хорошо!
