Тени скрытого города. Книга первая. Шаг в реальность

Медленно переступая на больных ногах, Нина Степановна направилась в читальный зал, а Таня двинулась по узкому проходу между стеллажами, туда, где книги на букву «П». Она хорошо помнила, что в детстве с упоением читала сказку Софьи Прокофьевой «Глазастик и ключ‑невидимка» и что в книге были замечательные иллюстрации. Вот бы снова подержать её в руках! Среди новых и старых корешков темнел один невзрачный. Таня потянула за него и улыбнулась: та самая книжка, словно вернувшаяся из детства!

Пока Тани не было, Нина Степановна обслужила первого за сегодняшний день читателя и теперь рылась в стопке свежей прессы, видимо только что занесённой библиографом. Отобрала любимые газеты с разнообразными шокирующими историями, прихватила толстый красочный журнал и, устроившись под окном, погрузилась в чтение.

Таня заняла рабочее место и долго созерцала потрёпанную обложку, ощущая в ладонях тяжесть и прохладу книги из прошлого. На обложке в пятне света бредёт тощий конь, а на коне сидят две девочки: одна худенькая и грустная‑грустная, с большими глазами, другая румяная, держит в руках кота, тоже грустного. Позади острые крыши домов. А наверху под заголовком летит юноша в развевающихся одеждах и играет на скрипке.

Таня бережно открыла книгу. Иллюстрации чёрно‑белые, выполнены чернилами и акварелью и на первый взгляд кажутся простыми. Но какая глубина! Какая эмоциональная наполненность! Удивительно… Благодаря чему художник создаёт это? Линии рисунков лёгкие и уверенные. И вроде пропорции не соблюдены, и фон не дорисован, и нестёртые помарки, а как будто так и надо. Таня перевернула страницы в самое начало и прочитала имя художника: Калиновский.

Вздохнула: «А мои рисунки никому не нравятся!» Никому… Хотя кто их видел? Только мама да два критика. В любом случае их оценки субъективны! Вкусы у людей разные! Не все же любят Ван Гога; вот Таню его картины не привлекают, а ведь считается великим.

Таня взглянула на Нину Степановну, на её белые пухлые пальцы, увитые блестящими колечками, и круглое мягкое лицо с большими затемнёнными очками. Тане нравились её глаза, когда та снимала очки, – карие, выразительные, только немного беспомощные без спасительных стёкол. Запись в Танином блокноте начинается так: «Я люблю Нину Степановну…»

Вспомнился вечер, когда Таня откровенно выразила свои чувства этой женщине. Однажды во время своего отпуска Нина Степановна внезапно появилась в библиотеке. В этот момент Таня развлекала восьмилетнюю Нелю, которая часто приходила не столько за чтением, сколько за играми. Нина Степановна громко поздоровалась из‑за перегородки. Таня сразу забыла о Неле, сделавшись чрезвычайно рассеянной и взбудораженной. Вошла в книгохранение. И даже не заботилась о том, чтобы скрывать эмоции! Ум отступил на задний план. «Нина Степановна пришла!» – радостно восклицала Таня, стоя близко от женщины. «Соскучилась», – произнесла другая сотрудница, находящаяся тут же. Разговаривали, а потом Таня не удержалась и обняла Нину Степановну. «Какая ты, оказывается, эмоциональная», – улыбнулась та.

Время спустя девушка стыдилась своего поведения. Оно странное и неприличное. И наверняка вызывает у Нины Степановны чувство неловкости и желание вернуть изначальную дистанцию. Зачем Таня навязывается со своей любовью? Хотя, может быть, Танины чувства взаимны? Иногда кажется, что когда Нина Степановна машет рукой на прощанье, то делает это с особым теплом.

Просто хочется нежности. Дни идут чередой, и вроде что‑то происходит. Но, на самом деле, не происходит ничего, потому что Таня по‑прежнему одна.

Девушка спрятала книгу Прокофьевой под столешницу и оглядела просторный зал: всего один читатель на краю длинного ряда пустых поблёскивающих столов. Летом читателей почти нет. Школьники и студенты на каникулах, а именно они составляют основную часть посетителей, ведь надо готовиться к урокам, писать рефераты. По собственному желанию сюда мало кто ходит. Таня и сама до устройства на работу была в читальном зале лишь раз (если не считать изнурительного просиживания в университетской библиотеке): искала в журналах информацию о любимой рок‑группе.

Бывает, приходят люди «со странностями». Например, эта женщина, читающая сейчас яркий глянцевый журнал «Женские секреты». Сидит босиком в спортивных штанах и элегантном платочке, обвязанном вокруг шеи. Сама маленькая, кругленькая, кожа белая, а руки ниже локтей покрыты густыми тёмными волосами. Вот она встаёт и, довольная, шагает босиком к Тане. «Ухожу! – показывает журнал, щёки круглятся от усатой улыбки. – Очень мне нравится у вас читать, так уютно!»

Таня протянула контрольный листок и читательский билет. Снова никого. И хорошо: можно посидеть спокойно, расслабленно, подумать о чём‑нибудь. Таня устремила стеклянный, застывший взгляд в пустоту. «О чём это я думала? Ах да, о читателях!»

Был период, когда каждый день появлялся темноволосый мальчик лет четырнадцати в узких синих джинсах: возьмёт журнал про автомобили, резкой походкой, сшибая стулья и углы столов, пройдёт к креслу; размашисто сядет, поставив одну ногу на другую и далеко выставив острую коленку. Наверное, если было б можно, он закидывал бы ноги прямо на ближайший стол!

Ещё заглядывает старичок с седой бородой и улыбочкой. Только он не за чтением. Встанет на входе, вытянув голову, быстро оглядит зал и выложит на ближайшую кафедру ровно столько шоколадных конфет «Черёмушки», сколько в зале молоденьких библиотекарш. Причём, вынимает конфеты из кармана штанов, где они успевают слегка размякнуть. Девчонки, в том числе Таня, брезгуют угощением, которое ещё долго сохраняет стариковское тепло, но не выкидывают, складывают на полке в шкафу. А у Тани теперь с конфетами «Черёмушки» неприятные ассоциации, даже если видит их в магазине. Говорят, старичок приходит в основном из‑за Ани Нестеренко с абонемента, но как истинный джентльмен не забывает и остальных.

Появляется иногда худенькая пожилая женщина, похожая на девочку‑первоклассницу. Стоит перед Таней в своей штопаной серой юбке, переминается с ноги на ногу, прячет пальцы в ладони и, застенчиво улыбаясь, затевает нескладный разговор:

– Как у вас настроение?.. Это хорошо, что хорошее! От хорошего настроения… и всё вокруг… всегда приятно… Погода солнечная, тепло… А дождь вчера был… сегодня нет… Я вам так благодарна, что вы в тот раз так внимательно отнеслись! Столько книг по истории принесли для меня… Спасибо… Так приятно такое отношение… А вот я решила про литературу… что‑нибудь почитать… У вас есть… про литературу?

– Вам о литературных произведениях? Критические статьи? – не понимая, спрашивает Таня.

– А? Нет… мне… Может, учебники школьные? Так всё сейчас интересно… знания получать, – она краснеет, не знает, куда девать руки, и дёргает ими по бокам туловища, при этом покачиваясь, как пингвин. – Если можно, о писателях разных, их жизнь… Так интересно, как жили… И стихи! Я люблю стихи… Поищите, пожалуйста, если это не трудно вам, – смотрит испуганно, словно ждёт наказания за «дерзкую» просьбу.

– Здесь много книг с биографиями писателей, и учебники есть, – Таня уходит к пыльным стеллажам.

На этот раз она не будет долго и старательно, как в первые месяцы работы, подбирать книги, составляя из них тяжёлые высокие стопки. Она уже поняла: потратишь много времени и сил, а читатель в результате воспользуется только крошечной долей предложенного. Лучше выдавать понемногу, постепенно.

– Спасибо большое! – сияет от счастья женщина.

Иногда она даже домой к Тане звонит – поболтать ни о чём. Честно говоря, Таню не радуют подобные звонки, но она вежливо поддерживает разговор: не обижать же человека.