Требуется няня
Паулина ничего не отвечает, но на лице у нее появляется какое‑то странное выражение, которое я не в состоянии как‑либо истолковать.
– Я пошла обратно, – с трудом выдавливаю я из себя, и мне очень хочется каким‑то чудесным образом стереть из своей памяти все то, что происходило в течение последних пяти минут.
Однако Паулина хватает меня за руку, и у меня холодеет в животе от страха. Что она собирается делать? Объяснить мне, что происходит? Или это выражение на ее лице, которое я не в состоянии расшифровать, означает, что сейчас она затащит меня в ванную комнату и, поставив перед Колетт, потребует, чтобы я с ней объяснилась?
Однако, вопреки моим ожиданиям, взгляд домработницы смягчается.
– Ничего, все в порядке, – спокойно говорит она. – Вам не обязательно убегать отсюда. Я догадывалась, что вы, должно быть, любопытны.
Я вздыхаю с облегчением. Назвать меня любопытной в этой ситуации – это весьма мягкое и деликатное выражение.
Понизив голос из опасений, что меня может услышать Колетт, находящаяся совсем неподалеку, за дверью ванной комнаты, я говорю:
– Понимаете, я услышала шум воды и подумала, что смогу помочь с купанием. Но я могу пойти обратно в…
Я снова пытаюсь освободиться и делаю шаг в том направлении, где, по моим расчетам, находится кухня. На этот раз Паулина отпускает мою руку.
– Ну конечно, моя дорогая, – говорит она с улыбкой. – Вы не из тех, кто станет сидеть на месте сложа руки. Мне это стало понятно, как только я вас увидела. Я уверена, что Стивен и Колетт именно поэтому вас и выбрали. И я бы сделала то же самое.
– Да, вы правы.
Мне приятен комплимент домработницы, но я все еще не могу избавиться от ощущения тревоги и неловкости. Плеск воды за дверью ванной комнаты стихает. Колетт явно перестала черпать воду ковшиком из бассейна и выливать ее обратно. Может, она нас услышала? Интересно, она знает, что мы с Паулиной здесь, совсем рядом?
Дверь ванной открывается, и Колетт выходит в коридор. Свет ламп в ванной комнате, отразившись в зеркалах, образует золотистое сияние вокруг ее головы. Взглянув на меня, она опускает закатанные рукава блузки. Я вижу на белой хлопчатобумажной ткани чуть выше талии несколько темных пятен – туда, должно быть, попали брызги воды. Еще одно влажное пятно расплывается на уровне колен по льняным брюкам миссис Бэрд.
– Сара? – восклицает она с некоторым удивлением.
– Извините, я просто хотела вам помочь – я ведь знаю, что Пэтти не очень хорошо себя чувствует.
Сделав шаг в мою сторону, Колетт произносит фразу, которая меня очень удивляет:
– Вы хотите с ней познакомиться?
Я чувствую, что совсем запуталась, и на меня накатывает волна смущения. Значит, Пэтти все‑таки здесь. Наверное, я просто не разглядела ее из‑за густой пены.
Колетт толкает дверь, петли которой издают негромкий скрип. Я шагаю через порог, Колетт отходит в сторону, чтобы дать мне возможность без помех пройти внутрь ванной комнаты.
Я смотрю вперед, готовая поздороваться с девочкой.
Глава 10
Но Пэтти в ванной комнате нет – я вижу только ванну‑бассейн, по самые края наполненную водой с пузырящейся на ее поверхности пеной. И никакой девочки.
– Миссис Бэрд… Я не понимаю… – Я смотрю на Колетт в надежде получить от нее какие‑то объяснения. – Где же Пэтти?
Колетт в ответ смеется и бросает на меня игривый взгляд, словно она вот‑вот ущипнет меня за руку и воскликнет: «Сюрприз! Мы над вами подшутили!» А потом откуда‑нибудь из‑за двери появится маленькая симпатичная девчушка. Если бы так случилось, я почувствовала бы себя дурой, но зато вздохнула бы с облегчением.
Но ничего подобного не происходит. Вместо этого Колетт говорит:
– В чем дело? Разве вы ее не видите? – Улыбка на лице миссис Бэрд становится еще шире. – Она вон там.
Я смотрю в бассейн, и у меня опять холодеет в животе. В воде нет ничего и никого, кроме пены.
Колетт прикасается к моей руке, и от этого у меня по коже волной бегут мурашки.
– Она там, – повторяет Колетт.
* * *
Появляется Стивен – он возникает рядом с нами совершено неожиданно. Похоже, Паулина каким‑то образом вызвала его из кабинета. Он отталкивает меня в сторону, и я без труда различаю в его глазах беспокойство. С мертвенно‑бледным лицом он увлекает меня по коридору прочь от злополучной ванной комнаты.
Когда мы оказываемся в его кабинете, он тяжело опускается в кресло, стоящее у стола.
– Пэтти не существует, – прямо заявляет он.
Для меня это настолько неожиданно, что в первый момент мне кажется, что я ослышалась.
– Простите, что вы сказали?
– Ее не существует. То есть она существовала. – Стивен морщится и опускает глаза. – Но ее больше нет. Она умерла, когда была еще совсем маленькой. Ей было всего три годика.
У меня перехватывает дыхание. Я слышу Стивена, но мой мозг не в состоянии воспринять смысл его слов. Он тем временем продолжает:
– Это случилось уже давно. Но Колетт после этого так и не стала прежней. Моя мачеха… – Стивен бросает взгляд на дверь кабинета, словно у него вдруг возникают опасения, что миссис Бэрд последовала за нами и теперь подслушивает наш разговор. – Она очень многое пережила. – Приемный сын миссис Бэрд снова переводит взгляд на меня: – Это было очень тяжело для всех.
Я хватаю ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды, – из‑за спазмов в груди каждый вдох дается мне с огромным трудом.
Ничего не понимаю.
Что это значит – она не существует? Слова, сказанные Стивеном, пронзают мой мозг, но я по‑прежнему не в силах произнести ни звука.
– Она была еще совсем крохотной, когда тяжело заболела. Врачи сказали, что это какое‑то инфекционное заболевание, очень заразное. Нам даже не позволили с ней попрощаться. После того как девочка умерла, никого из нас не допустили даже к ее телу. Колетт все это убило. Она была вне себя от горя. Она не хотела верить, что Пэтти больше нет, – просто отказывалась это признать, и все. Мы все поначалу были просто не в состоянии это осознать. Девочка все время была с нами, смеялась, играла – и вдруг такое… Смерть моей сестренки… она была еще такая маленькая.
