Трибунал

Да, перед Раулем кочумал на гауптвахте собственной персоной его собственный убийца. Ненарочный, и не его, а предыдущего носителя, но тем не менее. Это вызывало в нём неожиданно сложные и донельзя бурные эмоции.

– «Три шестёрки» здесь, да?

– Ровно шестьдесят вахт, как пришвартованы. И как всегда не без приключений. Ты бы знал, какой бардак они сумели устроить одним своим появлением.

Дурной анекдот, как и было сказано.

– Как всегда, ничего не меняется. Надо им вовсе заход в ЗВ запретить.

– Думаешь, поможет?

И тут до Кабесиньи‑третьего, наконец, дошла вся степень нелепости происходящего.

– Но который из них мичман Златович? Я не помню, чтобы их в прошлый раз было двое. Или это мой бэкап врёт?

– Никак нет, – Риоха продолжал наблюдать за ним сквозь прищур, как бы оценивая каждое его ответное слово.

– Тогда как они… погоди. Сколько лихтер‑рудовозов «Тэ шесть сотен три» сейчас пришвартовано к станции?

– Мог бы и сам удостовериться, прав у тебя хватает. Два, ровным счётом два.

Любопытно.

– Это какая‑то техническая ошибка.

– Мы с Мартинесом тоже сперва так и решили, когда заметили странно ведущий себя в канале подхода рудовоз. Потом даже узнали твоих старых знакомых и немедленно перехватили от греха контроль над этой ржавой колошей.

– Сразу надо было так сделать, – проворчал Кабесинья‑третий. – Но дайте я угадаю, не помогло?

Риоха кивнул.

– Именно. Стало только хуже. Корабль стремительно терял управление, реагировал неадекватно, телеметрия вообще шла вразнос, в итоге чуть не разворотил нам направляющие, прямо как в тот раз.

Да. Прямо как в тот раз.

Шутка. Это какая‑то дурацкая шутка.

– Но вы же справились?

– Нет, мы нет. Пришёл на помощь экипаж «трёх шестёрок».

– Только не говорите, что мичман Златович оказался в кои‑то веки в рубке собственного корабля не бесполезным балластом.

– Тут ты не прав. Он вообще‑то настоящий герой. Когда крыло Финнеана беспорядочно прорывалось обратно от Ворот Танно, он сумел прикрыть боди‑блоком каргокрафт «Принсепс» от разлёта импактных осколков.

Кабесинья‑третий исподлобья поглядел на помятые лица мичманов. Вы ещё медаль им выдайте. Обоим.

– Допустим. И в чём же было дело, в итоге?

– Ты не поверишь, но нам от самой границы ЗВ пришло сообщение по аварийному каналу, стали разбираться, оказалось, с нами говорил экипаж того самого нештатного двойника «трёх шестёрок». Вся аварийная ситуация случилась исключительно по нашей вине, мы с Мартинесом не сообразили, что идёт интерференция двух сигналов.

– Опять аварийные транспондеры?

– Да нет, дело оказалось сложнее, как видишь, к нам в доки в итоге попала пара абсолютно идентичных кораблей. Со всеми потрохами, начиная с транспондерных кодов и навигационного софта и заканчивая экипажем, пассажирами и грузом.

Бредятина какая.

– Как такое может быть?

– Вот ты мне и скажи. Ты единственный из всех, присутствующих сейчас на станции, кто общался с мичманом Златовичем до всей этой ерунды.

Какое интересное определение.

– Ну, я общался только с  из этих мичманов Златовичей. Да и то, если ты заметил, крайне недолго. одним

– А вот они, ты не поверишь, в один голос твердят, что никому здесь не верят и готовы общаться только с тобой.

Кабесинья‑третий не мог не съязвить в ответ.

– В особенности друг другу, да?

– Как ты догадался?

– Да уж не требуется тут особых догадок. Это же они банально подрались, прежде чем сюда угодить?

– Склоняю голову перед твоей прозорливостью.

Риоха и правда делано поклонился.

Стоп. Погодите.

Острый приступ ярости застал Кабесинью‑третьего врасплох. Он даже не подозревал, что способен испытывать столь острые эмоции. На долгих две минуты его накрыло такой чёрной волной, что его сознание почти отключилось. Осталась лишь базовая моторика – сжатые до скрипа зубы и побелевшие от усилия кулаки.

Уф. Вроде бы отпустило.

– Так вот почему вы меня разбудили… вот в этом виде?

– Да. Мы с Мартинесом посчитали, что ты единственный из нас, кто сможет в этом всём разобраться. И да, оба они несказанно обрадовались, когда узнали, что ты оказался жив.

Да уж, «оказался». Привезли его домой, оказался он живой. Смешно.

– Я одного не пойму. Это же, я не знаю, такие же «тинки», как и мы. Значит, просто запросите банки Эру, откуда ещё такое может прилететь?

– За три года никакие биоинженеры Семи Миров не способны с нуля собрать полноценного носителя. Ни с бэкапом в наличии, ни тем более без. И тебе это прекрасно известно. Они должны, они обязаны быть старше.

– Хорошо, значит, готовую память записали на готовые болванки. Опять же, зовите спецов с Эру, они вам всё скажут.

– Мы и вызвали. Но если тут замешан кто‑то из них, что им мешает банально соврать?

Ну, приехали.

– Ладно. Я понял. Мы в тупике. И тупике давно и тщательно спланированном, – неожиданно для себя Рауль почувствовал, что больше не злится. – Чем я могу помочь расследованию?

– Ты не поверишь, но тебе предстоит общаться с этими двоими и их экипажами.

Вот же черти космачьи, так и знал, что тут будет какой‑то ещё подвох.

Двери обеих камер послушно разомкнули замки и тут же распахнулись.

– Во дела, они и правда тебя оживили!

Голосили мичмана́, разумеется, хором.

ПЛК ходил ходуном.

Аварийную сигнализацию давно заглушили, в ней не было смысла.