Ученик хрониста. Хроники земли Фимбульветер
Прошел через холл братец Свен, резанул дверь, за которой скрылся жрец, холодным пристальным взглядом. Тревога набухала, как черная туча, готовая в любой миг разразиться колючим снегом, выпустить на волю свирепые вьюги. Все понимали, какой вред может принести миру человек, принадлежащий нечисти. И все знали: Къоли своих не выдают.
Я забился в темный угол у камина. Подтянув колени, уткнулся в них лбом. Дети верят, что если они не видят окружающий мир, то и их никто не заметит.
Мне всегда говорили, что будет день, когда мне придется уехать из Къольхейма… Не хочу!
Страшно.
– …Ларс наш брат, – сказал кому‑то Лейф. – И мне плевать…
Минуты стекали, как капель с подтаявшей сосульки. Одна… три… двадцать… Или больше?
Две двери хлопнули одновременно.
Воздухом морозным и прогретым потянуло в холл с разных сторон. Плащ служителя Дода пламенел, как горючий кристалл в очаге. Хельга влетела, словно огромный черный кожекрыл. Нет. На безобидного обитателя чердаков сестра походила лишь первую минуту. Кто видел беспощадный оскал белой росомахи, поймет. Волосы сестры, обычно гладко причесанные и заплетенные, висели космами. Одежда спереди вся в снегу. Хельга на пять шагов опередила брата Хагена и другого их спутника, высокого темноволосого человека.
Незнакомец прошел вперед. Спокойно огляделся. Обернулся к моей сестре.
– Хельга, твоя воля…
– Да! Ларс, подойди ко мне.
Пришлось выбираться из убежища. Хельга крепко взяла меня за плечи. Вцепилась, словно полуночная сова когтями – не уронит и не отдаст добычу. Развернула лицом к своему спутнику.
Ледяная прозрачная искра сверкнула во вскинутой руке темноволосого. Дракон, выточенный из горного хрусталя…
– Я, Торгрим Тильд, хронист города Гехта, нашел ученика и преемника.
Кто‑то испуганно ахнул.
Они собрались все, люди очага Къолей. Пришли в той одежде, в которой работали дома или на улице. Взяли то, что попалось под руку. Кухарь явился с ножом, смотритель кхарнов – с вилами. Кто‑то вооружился топором, кто‑то кочергой. Нянька Гудрун прижимала к груди ножницы. Позже Хельга сказала – сопротивление жрецам Дода приравнивают к государственной измене.
– Хельга Къоль, – обратился к моей сестре Торгрим Тильд, – ты называешь Ларса Къоля, брата своего по имени и крови, учеником хрониста?
– Да.
– Стоящие здесь люди слышат тебя. Движут ли тобой корысть или злоба?
– Нет.
– Пожалеешь ли ты о содеянном ныне?
– Нет.
– Люди, вы слышали.
Общий утвердительный не то вздох, не то шепот. Облегчение, но не радость звучало в нем.
– Ларс Къоль, ученик хрониста, протяни правую руку.
Хрустальный дракончик ожег пальцы холодом, будто действительно был сделан изо льда.
Девять Драконов согревают своим дыханием наш мир, не позволяя морозам, снегам и льду окончательно погубить его. Восемь хранителей, имеющих цвет, передают по кругу солнце и луну. Магт, прозрачный, взирает на них из центра мира. Он сильнейший из Драконов, потому что ему принадлежит то, что побеждает все, – время. Он покровитель властителей и хронистов.
Жрец Дракона Заката склонил голову.
– Багряный Дод, Истребитель Зла, уступает Прозрачному Магту, Сердцу Мира.
Держа символ хрониста на раскрытой ладони, я повернулся к жрецу Дода.
– Теперь я не поеду с вами?
Он был очень старым. И совсем не страшным. Острый подбородок, покрытый седой щетиной, делал его похожим на выглядывающего из норки фритта. И улыбнулся он по‑доброму.
– Не поедешь. Тяжелой, но понятной судьбы люди порой боятся куда больше, чем неизвестности. Но у тебя будет надежная защита.
– Прозрачный Дракон Магт?
– Твоя сестра.
– Я тоже буду защищать Хельгу!
– Хорошо. Всегда помни о сказанном сегодня, мальчик. Все мы когда‑нибудь попадем под крыло Дода. Къоли, приходите как можно позже.
Жрец повернулся и вышел. Позже я узнал, что служители Багряного никогда не прощаются.
Руки Хельги по‑прежнему были на моих плечах, но хватка ее ослабла. Сестра больше не держала, а опиралась.
– Карл, Гунтер, – сказала она, – на дворе кхарны. Мы скакали всю дорогу. Кхарнов надо поводить, чтобы остыли. Поводить… Всю дорогу скакали… Не по тракту, напрямую, так быстрее…
Отец шагнул к нам с Хельгой и, крепко обняв, прижал друг к другу.
Ночью мне приснился сон. Хельга сидела на полу возле моей кровати, вытирала ладонями слезы, всхлипывала и шептала:
– Так ведь будет лучше… Лучше для всех…
Тогда я еще плохо знал живущую в Гехте сестру, но братья и родители говорили, что Хельга никогда не плачет.
Мы уехали в Гехт на следующее утро. Хельга и Торгрим не могли задержаться дольше, а раньше не отпускали мама и вставшие на ее сторону братья. Нельзя же так просто отправить ребенка в город! Когда на следующий день мы выехали из Къольхейма, за ездовыми кхарнами следовал еще один, запряженный в сани. Вещи мои, Хельги, подарки Торгриму (ха, он пробовал отказаться!), припасы «на первое время». Держащий вожжи Карл почтительно косился на восседающую среди мешков и свертков Гудрун. Нянька решительно последовала за нами, заявив, что, мол, одну из Къолей уже отпустили без присмотра…
Все это случилось пять лет назад.
Глава 2
Утро начинается с грохота посуды. Не знаю, что Гудрун делает с кастрюлями и сковородками, но, судя по звукам, с размаху бросает их на пол. Сон в ужасе спасается бегством.
