Учитель

– Розовый сапфир!

– Розовый сапфир! – воскликнули они с Санитой одновременно и по‑свойски указали на нос друг друга указательным пальцем правой руки.

– Точно! – сказал Джэд.

– Это сейчас очень модно, – сказала Санита, – украшать волосы камнями.

Я нахмурился. Джэд откуда‑то принес увесистого вида камень. Камень был грубой огранки, длиной с вытянутую ладонь и цилиндрической формы. Я так понял, это и был «розовый сапфир».

– Скажи, если будет больно, – предупредил меня Джэд.

Он прикрепил камень к моим волосам чуть выше бровей, намотав на него часть челки и зафиксировав каким‑то веществом. По ощущениям казалось, что на меня надет шлем.

– Так, – сказал он. – Слишком долго ходить с таким камнем нельзя – устанут корни волос. Ты потом просто смой гель теплой водой под душем, и он отклеится.

Я не был уверен, что это хорошая идея – закрутить в мои волосы какой‑то сапфир. Но если Джэд с Санитой так считали, то я им доверял. Я уже решил, что должен попасть на бал, чтобы свести счеты с Шанхольцами. Если для этого потребуется замаскироваться под человека, то что ж.

– Теперь нужно определиться с гардеробом… – сказал Джэд. – Я думаю, возможно алисси́йская тога? Как считаешь? – обратился он к Саните.

– Крутая идея.

Он достал из шкафа самую настоящую тогу практически белого цвета, с молочным отливом. Так одевались в Алисси́и члены правительства лет пятьсот тому назад.

Санита переоделась в длинное шитое по фигуре платье с вышивкой из бурого золота. Ей очень шло, хотя я и не люблю человеческую одежду.

Когда мы подъехали к ратуше, она мне сказала:

– Запоминай. Мы с тобой пришли вместе – значит, должны держаться друг друга. Согни руку в локте… Да, вот так. – Я сделал, как она просила. – А я возьму тебя под руку.

Как только мы переступили порог центрального входа, у меня зарябило в глазах от разнообразия людей и костюмов. Я стал сомневаться, что смогу отыскать в этой толпе Шанхольцев.

Приглашенные на бал распределились по многочисленным залам, коридорам, комнатам и переходам. То тут то там стояли большие напольные вазы с живыми цветами, из‑за которых пространство делилось на еще большее количество секторов.

Санита поочередно меня подводила к разным людям и знакомила. Кое‑кого получалось запомнить, но их было так много, что большинство лиц и имен тут же путались у меня в голове и сливались со следующими. Когда мы подходили к очередной группе людей, они почему‑то как по команде замолкали и смотрели на нас с крайним любопытством, которого я не понимал. Когда мы переходили к другой группе, в предыдущей люди между собой шептались нам вслед. Трудно было расслышать, что они говорили, так как в этих залах все говорили одновременно. Меня это нервировало.

– О чем это они шепчутся нам вслед? – спросил я у Саниты. Мне казалось, что мы мало чем отличаемся от остальных присутствующих.

– Я думаю, такой симпатичной пары, как мы, они еще не видали, – весело сказала она.

Неожиданно меня ослепила вспышка яркого света – какой‑то светский репортер сделал фотографию нас с Санитой. Я потер глаза рукой. «Ну и странный бал!» – подумал я.

– Я думаю тебе нужно подкрепиться, – сказала Санита, заметив, что я не в своей тарелке.

Она остановила официанта и попросила принести нам пунша и еды. Выпив немного пунша и закусив какой‑то снедью, запеченной в сыре, я повеселел. И вдруг в соседней зале через коридор я увидел недавних спутников Мари Шанхольц. «Значит, и она должна быть здесь», – подумал я.

Как раз в этот момент всех присутствующих пригласили в главную залу, где должны были выступить организаторы бала. На сцене появился человек с серебристым микрофоном. Оказалось, это глава городской ратуши. Он поблагодарил всех собравшихся, объяснил, почему Ратушский бал – это важное событие и почему нам «посчастливилось на него попасть», рассказал, в каких залах что будет происходить, и удалился под радостные возгласы толпы.

– А как можно получить доступ к этой штуке? – спросил я у Саниты.

– К какой штуке?

– Ну, к микрофону и к сцене.

– Ты что же, хочешь выступить? – изумилась она.

– Ну, я хочу рассказать, как на самом деле прошло мое собеседование с Шанхольцами.

– А, то есть богачи, к которым ты не попал, – это Шанхольцы?

– Да. Они теперь всем говорят, что отказали мне… а это наглая ложь!

– Нет, Рысь, нет‑нет, послушай, – примирительно сказала Санита, словно я был душевнобольным. – Тебе однозначно не стоит этого делать. Я скажу тебе так: в этом обществе важно не столько что ты говоришь, сколько кто ты, который это говорит. Если ты сейчас выйдешь на сцену и что‑то скажешь про Шанхольцев, а их версия отличается от твоей, то поверят им, а не тебе. Ты понял?

– Но почему?

– Ну потому что… Какие у тебя есть доказательства?

– Их служанка все видела и слышала.

– Так она тоже подтвердит их версию.

– И ей не стыдно будет врать?

– Ох, какой же ты наивный! Ну, может, ей будет немного стыдно, – Санита закатила глаза. – Но зачем ей из‑за тебя отношения со своими работодателями портить?

Я покачал головой. Если то, что говорила Санита, было правдой, то как же мне тогда заставить Шанхольцев признать правду?

– Послушай, – тихо сказала Санита. – Если я не ошибаюсь – а я не думаю, что ошибаюсь, – после этого бала твое положение в высшем обществе изменится. Тогда сможешь делать какие захочешь заявления, и тебе будут верить. Вот увидишь!

Скоро мне предстояло узнать, что она была права.

 

Глава 6

 

домой глубоко за полночь. Даже не знаю, сколько тогда было времени. Бал тянулся, казалось, бесконечно. Ну хоть еда была довольно‑таки вкусной. Я вернулся

Гепарда не было дома. То ли он где‑то блуждал в обличье зверя, то ли был со своей подругой.