Учитель

– Ладно, не об этом речь, – она махнула рукой. – А я‑то оказалась права! – Санита повеселела, и я успокоился, решив, что она вряд ли расплачется снова. – Я же говорила, что общество тебя очень позитивно воспримет. Ведь говорила же! – она кивнула Джэду.

– Ну, это было ожидаемо, – равнодушно сказал Джэд. – Учитывая модный костюм.

Слышать о модном костюме я не ничего хотел, поэтому решил сменить тему.

– Кстати, мне пришла телеграмма от Шанхольцев, – сказал я.

– Вот это да! – сказала Санита. – Хорошо, что ты тогда не наболтал о них лишнего в микрофон. – Она засмеялась.

– Да, но я не пойму, чего они хотят.

– Сходи к ним – и узнаешь. – Санита толкнула меня локтем. – А что ты теряешь?

– М‑да…

Вернув одежду и злополучный розовый сапфир, который я поклялся никогда больше в своей жизни не надевать ни в каком виде, я отправился домой.

Но дома меня ждал сюрприз. Приблизившись в воротам, я увидел в окне незнакомую тень и услышал странный незнакомый голос. Почему‑то мое сердце быстро забилось. Наверное, оно уже тогда предчувствовало, чем для него обернется эта встреча. Голос был тонкий, чистый, как звон колокольчика.

Услышав мои шаги, брат вышел на порог и открыл мне дверь.

– Рысь, не удивляйся, у нас в гостях Лили. Пришла с тобой познакомиться!

 

Глава 7

 

я видел фотографии Водной Лилии только на снимках в газетах. В жизни она была куда красивее, даже для растения. У нее была молочно‑белая кожа и черные глаза‑тычинки. От тела ее исходил свежий аромат. До этого

«Так вот они какие, разумные растения…» – завороженно подумал я.

– Эй, Рысь, челюсть подбери, – весело шепнул мне на ухо брат, заметив мою реакцию.

Разумные растения, как и оборотни, тоже на время трансформируются в большие человекоподобные цветы, кусты или деревья. Но у них это называется «превращаться». В основном они тогда должны посидеть в емкости, наполненной водой.

Я мало что знаю о разумных растениях, так как никогда не был близок ни с одним из них. Вроде бы они питаются иначе, чем люди и оборотни, – в основном водой и солнечным светом. Могут съесть немного фруктов или овощей. Некоторые приучили себя питаться зерновыми. И даже в человеческом облике они обожают бывать на солнце и не любят темное время суток – вот и все, что я о них слышал.

На Водной Лилии было красивое серебристо‑серое платье из какого‑то струящегося материала. (Я уже говорил, что в моде я не силен.) Местами оно было перехвачено браслетами из какого‑то камня темно‑изумрудного цвета.

Голос у нее был горно‑хрустальным, чистым, немного похожим на звон колокольчика. Неудивительно, что она хорошо поет.

– Мне стало очень интересно с тобой познакомиться, – сказала она своим необычным голосом. – Даже не знала, что у Гепарда есть младший брат.

Я не знал, что на это сказать.

– Лили, Рысь у нас не привык к светской жизни и не слишком общительный, – сказал брат, так как образовалась неловкая пауза.

– Это точно, – сказал я.

– Ах вот как! Это можно легко исправить, – сказала Лили. Ее лицо имело беспристрастное выражение, что бы она ни говорила. Я никак не мог понять, что она чувствует. – Кстати, кто та девушка, которая вместе с тобой на фотографии? Ее лицо мне кажется знакомым.

– Это Санита, – сказал я. – Вроде бы она модель.

– А‑а! Возможно, я ее видела на каком‑то показе, – сказала Лили. – Приходите как‑нибудь вместе на мой концерт. В следующий раз передай им приглашение, пожалуйста, – обратилась она к Гепарду.

При этом Лили посмотрела на меня, почти не моргая. Мне стало неловко от ее пристального взгляда.

– Кстати, не знаю, сможешь ли ты теперь по концертам расхаживать, – сказал мне брат. – Пока тебя не было, пришли еще с десяток телеграмм. В том числе с предложением о работе. Говорил же я тебе, что нужно просто немного подождать. Про тебя еще сегодня несколько газет написали. Даже где‑то была фотография тебя в горной пустоши!

– А‑а, ну это… За мной сегодня кто‑то шел до станции. Похоже, репортер, – ответил я. – А что за работы?

– Предлагают две работы в модельном агентстве и одну в какой‑то компании, которая производит аксессуары. Кем именно – не написали.

Я поморщился. Если мне вновь придется наряжаться для этого по‑человечески, то я пас. Но вслух я почему‑то ничего не сказал.

– На почте забрал сегодня телеграмму от Шанхольцев, – сказал я со вздохом.

Брат присвистнул.

– И чего они хотят? – спросил он.

– Написали, что извиняются и приглашают в гости.

– Ну, если не хочешь работать моделью, сходи к Шанхольцам. Ты же вроде бы был не против работать учителем.

– Что‑то мне совсем не хочется к ним идти.

– Если будешь так перебирать, то упустишь хорошие возможности. Никто не станет бегать за тобой и предлагать работу дважды.

– Шанхольцы – очень хорошая семья, – сказала Водная Лилия. Ее непроницаемое лицо немного смягчилось, когда она заговорила о Шанхольцах. – Я их давно знаю. Тед и Грейс – прекрасные люди. Благородные, отзывчивые и ценят искусство. Бабушка Мари кажется немного строгой, но узнав ее получше, понимаешь, что она на самом деле добрая. Я бы на твоем месте даже не раздумывала.

Я задумался. Это я искаженно вижу мир или они? Почему мое мнение о людях и других вещах так часто расходится с тем, что думает брат и остальные? Может ли быть, что я просто неопытен и жизни не знаю? Ох…

– Я подумаю, – буркнул я.

Водной Лили пора было возвращаться домой. Брат пошел ее проводить до станции.

Поговорив с Лили, я остался один и вдруг осознал страшную правду: она мне нравилась. Я не понял этого во время разговора, в моменте, так как был увлечен происходящим. Но оставшись наедине, я испытал странное послевкусие, как после‑эффект от общения с ней. Ее образ стоял у меня в голове. Когда я о ней думал, по телу разливалось странное тепло. Я замотал головой, пытаясь вытряхнуть из нее глупые мысли. Нет! Нет‑нет‑нет! Она девушка моего брата. Даже и речи не может быть о том, чтобы мне думать о ней.