Вам не показалось

Странное чувство – я вижу всех обитателей этого городка, знаю, чем занят каждый из них, достаточно мне прикоснуться к миниатюрному макету домика с приусадебным участком. И в то же время я знаю, что их судьба зависит от меня! Все эти события происходят помимо моей воли, но мне важно, мне очень важно их записать. Потому что как я напишу в той толстой книге – так и будет.

 

Я не совсем понимаю, что это. Может, я снова вижу сон? Может, мне снится этот чердак и все эти домики? Да и дедушка Иннокентий тоже приснился? А может, сном была моя предыдущая жизнь? Городская квартира, работа, встречи и расставания с любимыми девушками, так, кстати, в очередной раз завершившиеся прямо перед поездкой в этот дом…

 

Но теперь уже мне кажется, что я никуда отсюда и не уезжал. Просто приехал в детстве, прилег отдохнуть здесь на кушетке да и заснул… И приснилось мне, что я уже взрослый, вот я учусь в универе, вот ищу работу, никак не найду подходящую, наконец нахожу, думаю, что пора тогда уж найти и девушку, чтобы она стала моей женой… Но стоило мне проснуться – и стало ясно, что все это было сном. Ну и что с того, что, глядя в зеркало, я вижу взрослого мужика в полном расцвете сил, а не маленького мальчишку? Значит, долго я спал, нужно было хорошо выспаться перед таким серьезным делом – писать книгу судеб целого городка, пусть и небольшого. Главное – теперь наконец‑то я точно знаю, кто я и что должен делать.

 

Первым делом я вынимаю из сундука двухэтажный домик с витражной беседкой, ставлю его перед собой на столе и пишу: «Когда Иннокентий Тихонович стал все явственнее ощущать приближение того часа, за которым следует переход в мир совсем других сновидений, он сделал две важных вещи. Первую – составил завещание, оставив все свое движимое и недвижимое имущество своему внуку Алексею Жиганову, единственному из родственников, кто видит те же сны, что и он. Вторую – написал в своей книге о приезде в город бригады строителей, которые ему предложили провести капитальный ремонт во всем доме на благотворительной основе в качестве некой рекламной акции, причем очень тихо и незаметно».

 

Ну вот, теперь о собственном комфорте можно не беспокоиться. Внизу меня ждут комнаты с новенькими обоями, свежевыбеленными потолками и с дубовым паркетом под ногами – все как я люблю. Теперь можно подумать о судьбах жителей городка. С какого бы домика начать? Пусть это решит случай. Не все ли равно, в каком порядке они мне пригрезятся?

 

Тайна профессора Шапокляка

 

Сегодня – особенный день. Потому что сегодня я решился. Сегодня я сделаю это. Прямо сейчас, под покровом ночи открою дверь и…

 

Но обо всем по порядку.

 

В этом году страсти за грант Фонда Крокуса на разработку секретной технологии безоперационного похудения пылают с особой страстью. А все потому, что два основных претендента идут по финишной прямой буквально нос к носу. Кому достанется вожделенная сумма с шестью нулями и вытекающий из нее целый год безбедного существования – вопрос не только материального, но и глубокого морального удовлетворения.

 

Я всего лишь скромный докторант профессора Крокодилова. С этого гранта я не так уж много получу, если задуматься. Но мне чертовски обидно за нашу лабораторию! Столько труда, бессонных ночей среди колб и пробирок! Но почему, за какие грехи наш препарат всегда чуть‑чуть не дотягивает до того зелья, что гонит у себя в подвале профессор Шапокляк?!

 

Год за годом грант достается именно ему! Здесь явно что‑то нечисто. Либо это какие‑то запрещенные препараты, которые он умело скрывает от всех проверок, либо… я не знаю, сделка с дьяволом! Я уже ничему не удивлюсь.

 

Вы бы тоже не удивились – случись вам хоть раз увидеть этого самого профессора Шапокляка на близкой дистанции. На первый взгляд он производит впечатление этакого холеного, импозантного мужчины без возраста. Седая шевелюра, трость с набалдашником из слоновой кости, всегда элегантный костюм точно впору и мефистофелевская улыбка – вишенкой на торте, так сказать. Ну просто мечта юных аспиранток и ученых старых дев, коих, кстати, в его лаборатории пруд пруди.

 

Но случись вам оказаться с ним за одним столиком нашей кофейни или столкнуться внезапно в коридоре на чрезмерно близком расстоянии – сразу бросается в глаза какая‑то странная бледность его лица, да и движения у него будто не совсем живые… Признаться, у меня от него мурашки по всему телу, брр…

 

Никогда бы я не решился соваться к нему за какими‑то объяснениями этих сногсшибательных успехов на попроще безоперационного похудения. И потому решился на некоторую гнусность. Но без этого, признаться, уже никак.

 

Есть у него ассистентка, которая не отходит от него ни на шаг. Тощая, вертлявая, с маленькими злобными глазками, длиннющим носом и плохо скрываемыми усиками. Так и вертится без конца вокруг него! Зовут ее Лариска, а за глаза называют Крыской. Уж она‑то точно в курсе всех его тайн.

 

Все знают, что есть у этой самой Лариски тайная страсть – печенье с шоколадными крошками. Но профессор Шапокляк строго‑настрого ей запретил любую выпечку. Говорит, что она – лицо лаборатории и должна поддерживать форму и быть живым примером для всех желающих безоперационно похудеть. Ну, положим, лицо у нее то еще, скажу я вам, но вот фигура и правда вполне себе ничего, несмотря на, быть может, даже излишнюю худобу.

 

Нет, я бы вряд ли решился столь коварно соблазнять Лариску печеньем с шоколадными крошками, а может быть даже и собой. Но тут действительно нужны крайние меры, на войне, знаете ли, как на войне. Очень уж мне за профессора Крокодилова обидно, да и за себя тоже и за весь наш коллектив.