Весы Правосудия Божиего. Книга вторая

– Наверно, так получается, раз уж даже после всего все же не теряю надежды на «светлое будущее», или это заслуга той идеологии, что нам успела привить машина коммунистического фанатизма. Прикинь, ведь со скамьи детского сада долбили нам в головы одно и то же: «Слава КПСС, Ленин – идеал человека, Партия – оплот Мира, Будь готов – Всегда готов» – и тысячи других подобных лозунгов под красным знаменем, серпом и молотом, хотя при том, пусть и безумном, строе советов простому трудяге все‑таки было лучше, чем при наступившей эпохе капиталистического демократизма, когда все рвут страну, да и друг друга, на части, потеряв всякое чувство меры, боязнь к закону, человеческие нравы, мораль и этику, но зато пооткрывали заколоченные церкви и прикидываются набожными, аж жуть… Не знаю, старина, имеет ли смысл на что‑либо еще надеяться в моем‑то положении, но в глубине души еще пока таится искорка веры в благополучный конец.

– Человек с надеждой неразлучны, это вечный альянс, мой дружище, иначе не было бы смысла для продолжения жизни.

– Слышь, старина, я‑то зашел, чтобы тебя поблагодарить за то, что помог мне на ноги встать, ведь иногда толковый совет помогает больше, чем куча денег. Что бы я делал без английских прав в кармане, а теперь даже и не беспокоюсь о будущем.

– Ну что же, совет, ты прав, дело хорошее, но если его давать дураку, то толку не будет. Я, браток, заметил в тебе человека, вот и помог самую малость. Так что благодарности не стоит. Захочешь – заезжай, или, не ровен час, худо станет, звони, – он дал ему домашний и мобильный телефон, как раз в то время уже стали появляться мобильники, впоследствии намного изменившие скорость и качество житейского бытия.

– Значит, на связи, давай подкину до вокзала, раз уж собрался на Лондон. А как же Манчестер и Шейла твоя?

– Посмотрим, к ней я особых чувств почему‑то не испытываю, как‑то и не странно, дама она, конечно, достойная, но мне хочется, чтобы это происходило как‑то иначе, не объяснить, хотя при желании и это возможно. Знаешь, Ден, я привык быть сам себе хозяином по жизни, а с ней, получается, вроде как подневольный, не могу смириться с тем, что дама решает все за меня, и притом она готова командовать во всем, и даже в постели, да ладно, это личное. Ты, брат, не в курсе, тут у вас в Англии уже давно как матриархат, они просто еще не говорят об этом официально, а иначе англичанами, по сути, командуют бабы.

– Ну посмотри хотя бы на… да вон на саму королеву, и тебе все станет ясно, мой юный друг из России.

– Но нет, сэр, я привык быть в семье головой, а не иначе.

– Походу, ты не задумывался о том, что всякая голова стоит на какой‑нибудь шее, так вот без нее от головы‑то толку не будет.

– О чем это ты, старина Ден?

– А о том, что шея – это есть женщина, на которой держится голова.

– Ну ясно, без шеи нам никуда.

– Именно, это так же как первому без второго не быть…

– Вот сию мысль, наверно, надо прям сей же час записать, это уже глубокая философия, Ден, ты чуть ли не гений, походу, сей же час признайся, сам ли это изрек, старина, или где‑то подслушал?

– Да ладно, будет уже, не обзывайся, это так, экспромт, мыслишка вслух.

– Из Лондона не поездишь на работу в Манчестер, но в конце этой недели обещаю быть, посмотрю, что и как там дела пойдут в столице.

Ден подвез его до автовокзала, и через четыре часа Гарри уже был на Victoria Coach Station, а еще через час он стучал в дверь девчонок на улице Еvering Road, но открыть было некому, видимо, дамы были на лекциях в университете.

Он прошел пару кварталов дальше и, заметив в окне объявление, позвонил по указанному телефону.

Договорившись о встрече и спустя всего час, он уже снял небольшую студию, однокомнатную квартирку на втором этаже, что для одинокого бродяги вполне достаточно.

На углу квартала набрел на пиццерию‑кебабную, где можно было недорого перекусить, любезный хозяин‑иранец предложил великолепную еду, в тонкий вроде блина хлеб завернутый куриный кебаб со специями, богатым соусом и острым перцем. Ожидая заказ, Гарри познакомился с этим мастером гастрономического искусства.

– Фарук Абдул Али, – так ему представился на вид счастливый и с первого взгляда всесторонне положительный человек.

– А ты, судя по комплекции, военный, – попытался угадать род занятия Гарри иранец.

– Да, был им, но теперь работаю как вышибала, стою на дверях ночного клуба, – Гарри слегка приврал, и поскольку его заказ был уже готов, то он забрал аккуратно в коробочку упакованную еду и, откланявшись, вышел, отправляясь в сторону своего нового жилища.

По дороге прикупив бутылочку старого доброго виски и большую упаковку воды, он вскоре открыл дверь маленькой квартирки, где ему предстояло провести не один только год и немало ценностей жизни переоценить, ночами сидя у окна своей каморки отшельника.

Плеснув хорошую дозу бурбона, он уселся в кресло, пододвинув его к окну, вытянул ноги, сложив их на низкий подоконник французского стиля, нелегкая рама которого поднималась вверх, скользя по салазкам словно гильотина, закурил сигару «Гамлет» и, никуда уже не спеша, углубился в размышления ни о чем и в то же время обо всем вместе взятом.

Вспомнив уговор с Инной о том, что как только он устроится и будет иметь постоянный адрес, то обязательно напишет ей письмо, но, разумеется, не на домашнюю почту.

Они условились, что в целях конспирации письма получать она будет через его друга Игорька, который живет в другом, соседнем районе.

Приняв решение чиркнуть пару строк, он снова вышел на улицу и в поисках магазина письменных принадлежностей не спеша побрел в сторону станции метро, где заметил ларек с журналами и газетами, а значит, там, вполне возможно, доступны и им искомые вещи.

Разглядывая витрину, вдруг заметил газету «Аргументы и факты», вот так новость, значит, тут должна быть немалая русскоязычная диаспора, раз уж даже газеты в наличии.

Покупая газету, канцелярские принадлежности, ручки, упаковку бумаги, конверты, марки и большую папку для хранения всего этого, Гарри полюбопытствовал у пожилого продавца‑индуса:

– Будьте любезны, а кто вам поставляет эту русскую газету?

– Ну, конечно же, русский, один русский молодой человек, недавно начавший свой век, – престарелый индус, обладавший неплохим чувством юмора, весело ответил.

– А вы не могли бы ему передать весточку, когда он приедет в следующий раз?

– Он привозит свою бумагу раз в месяц, а то и реже, да и те слабо раскупаются, русских тут немного, но весточку вон туда закрепим к газете, пишите, молодой человек, смело пишите. Вы тут недавно, и ностальгия вас мучает, наверно, а я свой век уж прожил, вот под старость теперь имею свою лавочку, так‑таки заработал, всю жизнь тут же отстояв, босс оставил мне этот киоск по наследству, вот уже три года с лишним, с тех пор как скончался старик. Хороший был человек, но сидеть на рабочем месте не позволял, так вот, теперь себе я хозяин и имею право сидеть на своем кресле.