Весы Правосудия Божиего. Книга вторая
На квартале началась оживленная возня.
Забегали пожарники, и пара‑тройка зевак появились на противоположной стороне улицы.
Гарри приоткрыл окно и тут же понял, что горит иранская харчевня, что как раз на углу в конце улочки.
«Ну черт возьми, вот же баран, там ведь все фунты за три года лежат», – он прыгнул в обувь и, не прихватив даже зонт, выскочил на улицу.
Куда там, было как минимум на полчаса поздно.
Вот так вот, пожар начался из кухни, конечно, проводочка электрическая старенькая была, а холодильников да плит‑то хоть отбавляй.
В общем, анализировать тут было нечего, сгорело добришко, и ветер пепелище развеял по кварталу, как будто и не было «Нескафе» банки, набитой фунтами стерлингов, заработанными за три года беспорочного шинкования овощей и мешания теста для пицц по четырнадцать часиков в сутки.
Глянув на пепелище, Гарри, словно освободившись от груза рабства, пошел обратно в свою квартирку, чтобы завалиться на боковую да выспаться раз по‑человечьи, завтра уж точно выходной, и надо подумать, как же начинать ту новую жизнь, что неожиданно пришла сама собой. Свободен от изнуряющей работы и бремени денег, накопленных адским трудом… свободен, да и то хорошо.
Вот так, ну надо же, и стоило всего‑то задуматься о переменах, как взяло, да и свершилось.
«Значит, что‑то вроде сигнала интуиции все ж таки у меня было перед пожаром, пошел бы да забрал свою кофейную банку домой, черт возьми, там, если посчитать, немало было напихано, за три с лишним‑то года».
Тысяч двадцать пять, по ходу, собралось, что он тратил, так это пару сотен в месяц за апартамент‑то, и всего, питался на работе, десятку‑другую на выпивку по понедельникам да бутылку виски раз в месяц покупал, пару джинсов в год, да к черту все эти пересчеты, все равно ничего не вернуть.
Дома наскреб по сусекам сто двадцать фунтов монетами из кувшина, куда все годы бросал мелочь из карманов, по понедельникам вернувшись домой после выходного, в центр он давно уже не ездил, а буквально через улицу ходил посидеть в баре за кружкой пива да пару партий шаров бильярда погонять со случайным соперником.
«В кого я превратился, стоя на кухне», – он вдруг понял, что оброс слоем жирочка, не так чтоб висело, но уже не рельефный молодец, что был раньше, и это всего‑то в тридцать три от роду, в возрасте Христовом.
«Ну вот, теперь‑то точно высохну как осенний лист, жизнь меняется».
С утра рано к нему неожиданно завалился полупьяный Фарук – хозяин сгоревшей лавки, он не сетовал, что вот, мол, все сгорело, а наоборот, был навеселе, мол, хватит тут сохнуть. Надо переезжать вглубь Англии, там покруче место можно снять за бесценок, а за сгоревшее имущество страховку не сегодня, так завтра выплатят, и не малую, так что все, что делается, все к лучшему.
– Слышь, Гарри, я у тебя своего пса оставлю, ну Кару нашего, вы же старые приятели, пусть у тебя поживет с недельку, а то мы с семьей на самом деле в Йорк собрались, а животное только намучается с нами в путешествии. Присмотрю там пару местечек подходящих, у моих земляков есть варианты, и как что найду, так сразу вернусь за вещичками. Ты не горюй, заберу и твою бродячую душу, конечно, если ты сам этого захочешь, или, может, желаешь уже свое дело открыть, ведь подсобрал‑то деньжат за три года?
– Да нет, брат, я лучше в поварах еще похожу, так мне проще живется, да и в бизнесе я не очень‑то разбираюсь… для меня проще работать на кухне, так вот давай‑ка будем всяк делать то, что каждый из нас лучше умеет, ты шеф, я повар, и дело с концом.
«Знал бы ты, приятель, с кем дело имеешь, во‑первых, нелегал, практически без документов, которому не то что дело свое открыть, а вообще тут находиться‑то права не имеется, да еще и денежки сгорели, то ли ты сам их подрезал, как знать, да чего уж там, все в руках Господних».
Но вслух, конечно, он этого не произнес, попросту промолчав, пусть лучше он думает, что имеет дело с недалеким чудаком, чем с бывалым и сверхтертым пройдохой, чья биография заставила бы задуматься иранца, а стоит ли вообще иметь дело с этим особого склада судьбы и неординарного ума русским медведем…
– Так что, будем и дальше вместе кашеварить, что по мне, так я вполне доволен тобою как шефом.
– Как знаешь, я бы вместо тебя сам снял бы некую забегаловку, но раз уж не желаешь, работай на меня дальше, я тоже тобой вполне доволен, у каждого своя голова на плечах и место в жизни.
– Ну вот и договорились, заберешь с собой – поеду. А почему бы и нет.
– Заметано, так что давай зайду завтра, пса приведу с утречка, окей?
«Ну конечно, окей, а что, поеду и я с ним, все же человек он нормальный, да, блин, за три года проблем не было, а то, что сгорели сбережения, то ведь не он виноват, хотя, может, и он, ведь проводочку‑то надо было поменять заблаговременно.
Ладно, после драки, дескать, кулаками не машут. А может ведь быть, что иранец чисто случайно его «Нескафе» банку нашел, скрал и кухоньку подпалил, вон заодно и страховочку получит.
Да нет, этот человек на такое не был способен, и зачем ему поджигать свою харчевню, ведь риск быть заподозренным в поджоге остается, и еще дело не то чтобы процветало, что там может особо процветать в деле такого рода, как харчевня в спальном районе, но все‑таки доход был стабильно постоянный, так что нормальный человек не стал бы сам свою жизнь разрушать ради пары десятков тысяч фунтов стерлингов, хотя чужая душа ведь потемки».
Поутру рано привел Фарук своего пса, оставил мешок бисквитов и целый пакет банок собачьих консервов.
– Ну, не скучайте, вам вдвоем будет веселей, а я метнусь на разведку, пару дней, ну, может, как максимум неделю.
Так у Гарри появился приятель, с кем надо было гулять по два раза в день, а поскольку делать было нечего, то они с утра как выходили с псом, так до вечера и гуляли по паркам.
Собачее обоняние тибетского терьера уже давно к нему привязалось по той простой причине, что он ведь на кухне его хозяина работал, так вот, у этого большого русского добряка кусок ветчины всегда был под рукой.
– Ну что, собачий, в какой парк сегодня мы отправимся?
Пес, как будто и на самом деле понимая, вилял своим хвостом, чуть ли не теряя рассудок от счастья, ну какому кобелю гулять не нравится, а тем более в парках, где полно красавиц бегает, да еще и разных мастей.
Знакомство на каждом шагу, так они и отбегали почти неделю, но ни пес, ни его спутник так и не нашли себе достойных подруг. Ну что же, бывают и такие периоды в жизни кобелиной, когда попросту ну ни одна сучка не клюет, да и все тут, как хвостом ни виляй и какие слюни ни пускай, блин…
Иранец приехал с веселой вестью, нашел новое место и даже оформил документы на длительную аренду приличного заведения, так что работа была обеспечена для Гарри аж до пенсии, если только он сам согласен на это.
– Кухня, поверь на слово, по сравнению со старой, что сгорела, раза в четыре больше и машинами набита, так что картошку чистить уже не будешь и чипсы тоже нарежутся сами, тестомешалка, прокатка, а какая печь, Гарри, это будет твое царство, и жилье там же на верхнем этаже.
– Судя по твоему рассказу, Фарук, мы уезжаем на другую планету?
– И надо сказать, что по сравнению с Лондоном, это рай.
